Таким образом, материальное содержание закона остается неизменным, меняется лишь его общественная форма. Закон трудовых затрат представляет собою, несмотря на смену своей формы проявления, один и тот же по своему материальному содержанию регулятор.
Возникает, однако, вопрос: каким образом этот неизменный по своему материальному существу регулятор приводит в разных общественных структурах к самым разнообразным явлениям в области хозяйственной жизни и различным пропорциям между отраслями производства, к различным соотношениям, к различным темпам хозяйственного развития?
В каждом обществе производство есть способ удовлетворения потребностей. Совокупное рабочее время распределяется между отдельными производствами, в целом удовлетворяющими — худо ли, хорошо ли — эти потребности. В организованных обществах это выражается в хозяйственном плане. В товарном хозяйстве действует закон ценности. Ответ на поставленный выше вопрос сводится к следующему: механизм, опосредствующий действие закона трудовых затрат (или закона ценности, как исторической формы этого всеобщего закона), решает дело. А закон остается вое же единственным регулятором на всех стадиях развития.
2
К этим положениям, изложенным нами в несколько конспективной форме, сводится в своих основных чертах интересующая нас концепция «закона трудовых затрат». Повторяющие эту концепцию молодые экономисты бухаринской школы не вносят в нее ничего принципиально нового. Одни из них лишь ученически воспроизводят построения т. Бухарина, другие пытаются внести элемент самостоятельности в разработку отдельных деталей, оставляя в нетронутом виде фундамент этого теоретического здания. Естественно поэтому, что необходимо прежде всего критически разобраться в данной теории в том виде, как она сконструирована т. Бухариным. Тем самым, в сущности, дается ответ и всем тем экономистам, которые в данном вопросе следуют за т. Бухариным.
Если к этой концепции подойти сколько-нибудь критически, возникают прежде всего некоторые сомнения чисто формального характера. В письме к своему ганноверскому другу-гинекологу Маркс, как, без сомнения, заметил внимательный читатель, направляет свои замечания по адресу лиц, о которых он отзывается с величайшим презрением: это — «полнейшие невежды», «болтуны», «несчастные», непонимающие самых элементарных вещей. И Маркс сообщает этим «несчастным» тайные вещи, относительно которых он утверждает, что их знает «всякий ребенок». Первый законный вопрос, который в этой связи возникает, заключается в следующем: неужели ключ к полному пониманию сложнейших проблем переходной экономики Маркс дал как раз в тех своих замечаниях, которые адресованы исключительным невеждам и содержание которых, по словам Маркса, должно быть известно всякому ребенку? Несомненно, как во времена Маркса, так в наше время немало есть экономистов, которые не знают того, что должно быть известно всякому ребенку. Однако резонно ли на этом основании сознательно ограничивать истинами подобного рода дело познания сложнейшей конкретности переходного хозяйства?
Другой вопрос, носящий вначале также формальный характер, заключается в следующем. В своем письме Маркс совершенно ясно говорит о «законах природы». В данном контексте Маркс понимает под «законом природы» «необходимость пропорционального распределения общественного труда». Эта необходимость, как и необходимость труда вообще, является для общества внешней, и в этом смысле она может быть названа «законом природы». Как бы то ни было, необходимо признать, что отсюда довольно далеко до «закона трудовых затрат», который оказывается обязательным и универсальным регулятором хозяйственной жизни в самых различных общественно-экономических формациях
После этих предварительных замечаний несколько формального характера перейдем к рассмотрению вопроса по существу. Маркс в своем письме говорит о необходимости пропорционального распределения общественного труда, отвлекаясь до поры до времени от определенности формы общественного производства. Таким образом, та необходимость, о которой говорит Маркс, представляет собою категорию абстрактного порядка. Не трудно заметить, что эта категория абстракций довольно высокого порядка. Ведь мы здесь отвлекаемся не от каких-либо отдельных моментов или сторон общественной формы производства, а от самой этой формы вообще. Таким образом, мы имеем основание полагать, что отмечаемая Марксом необходимость пропорционального распределения общественного труда представляет собою в известном смысле простейшую, предельную абстракцию.