Тянуть время. Он должен был тянуть время.
Шея Забини неестественно выгнулась, изо рта стекала струйка крови. Он лежал на черном грязном полу, раскинув руки, словно ребенок, собирающийся сделать снежного ангела. Его белоснежная рубашка и фирменный зелёный галстук были идеально чистыми и выглаженными, круглые мыски ботинок блестели.
Стук крови в висках заглушал все звуки, дыхание с хрипами вырывалось из легких. Предполагаемая смерть Драко не тронула Тома, но очевидная смерть Забини словно разбила стеклянный купол, в котором он находился последние полчаса.
Они умрут.
Он никогда больше не поцелует Гарри, никогда больше не прикоснётся к его гладкой щеке, никогда не услышит его смеха. Экриздис займёт его тело и разрушит весь мир.
— Я клянусь, я уйду с тобой. Только не трогай Гарри, — Том рухнул на колени, не чувствуя ни унижения, ни гнева. Только отчаяние. Он бы сделал что угодно, лишь бы Гарри не пострадал.
Экриздис запрокинул голову и рассмеялся.
— Как это весело! — воскликнул он, опуская палочку. — Я давно так не веселился! А вот и наша роковая женщина, — он плавно приблизился к застывшей Лили, которая быстро оттолкнула Гарри к стене и закрыла собой, крепко сжав палочку. Её рыжие волосы пламенели в тусклом свете оставшихся на стенах факелов, глаза горели решимостью растерзать любого, кто посмеет прикоснуться к её сыну. По сравнению с Экриздисом она казалась особенно маленькой и хрупкой, вся измазанная жирным чёрным пеплом, но её рука не дрожала, а дуэльная стойка была идеальной.
— Не тронь моего сына! — процедила она, проворачивая запястье.
— Дорогая, — Экриздис раскинул руки, словно собирался обнять старую знакомую. — Ни одному твоему сыну не суждено выжить. Первого убил Снейп, второго убью я, что иронично, ведь я в теле Снейпа.
— Что? — прошептала Лили. — Что ты несёшь?!
— Не трогай его! — одновременно с ней выкрикнул Том, подскочив на ноги.
Его обуяла паника.
Экриздис был так близко к Гарри… Кажется, ему надоело, и он решил убить его сам. Он говорил, что не сможет занять тело Гарри, пока он связан с Томом. Значит, это работало и в обратную сторону. Гарри должен был умереть.
Том перестал соображать.
Он кинулся к ним, совершенно не понимая, что собирается сделать. В нём поднималась животная ярость, слепая и беспощадная. Его загнали в угол, и он собирался драться до смерти, лишь бы защитить, лишь бы уберечь…
— Авада кедавра! — зелёный луч сорвался с черной палочки и ударил в грудь Лили.
— Нет!
Зеленая вспышка врезалась в неё и внезапно отразилась, как от зеркала, ударив в самого Экриздиса. Лили упала, но он устоял на ногах, лишь проехался назад.
— Это что за фокусы? — с недоумением посмотрел он на свою палочку. — Девчонка! Что ты сделала?
Лили лихорадочно шарила руками по груди, но кроме неровного пореза на светлом свитере, подмокшем от крови, Том ничего не заметил.
— Мама? — позвал Гарри.
Том кинулся к ним и помог Лили подняться. Вдвоём они полностью закрыли Гарри от недоброго взгляда некроманта.
— Я в порядке, малыш, — прохрипела женщина, тяжело дыша.
— Как ты это сделала? — прищурился Экриздис, с недоверием глядя на окровавленный свитер. — Аваду отразить нельзя!
— Я не знаю, — выплюнула она.
— Врёшь! — Том не успел среагировать. Маг молниеносно метнулся к ним и схватил Лили за волосы. Та вцепилась в его шею двумя руками, выронив палочку, и Экриздис закричал.
Его кожа начала сереть и трескаться в тех местах, где его касалась Лили. Совсем как у василиска от проклятия.
Экриздис попытался оттолкнуть Лили, но та вцепилась в него, как кошка, сдавливая рассыпающуюся шею. Он попытался отодрать её от себя, но его руки тоже начали сереть, едва коснувшись её ладоней, палочка со стуком покатилась по полу.
Он изловчился и ударил её в живот коленом. Лили согнулась, выпустив его из стальной хватки.
— Добивай его! — закричал Том.
Экриздис пытался удержать голову на месте, поддерживая её трескающимися ладонями на тонком лоскуте шеи, и Том сбил его с ног. Лили тут же навалилась сверху, вплавливая ладони в его лицо.
Это было невероятно, но от её прикосновений Экриздис кричал, его кожа трескалась и сыпалась, и он ничего не мог сделать, точно беспомощный котёнок. Его руки рассыпались до запястий, как прогоревшие поленья, шея почти исчезла, и Том торжествующе вскрикнул.
— Снейп любил её больше жизни! И как, скажешь теперь, что любовь – бесполезная и жалкая? — Том сдавил тонкую серую цепочку позвонков, соединяющую голову с телом, и та отвалилась.
Чёрный ледяной туман хлынул из обезглавленного тела, обжигая руки холодом, Том резко оттолкнул мать Гарри от опасной субстанции.
— Отойди от него, отойди! — Гарри неловко сполз по стене и попытался ползти. — Только попробуй умереть, Том, я отыщу тебя на том свете и придушу!
Том наставил палочку на чёрный туман, молясь, чтобы тот наконец-то свалил обратно в свою дыру. Но туман начал уплотняться, поднимаясь вверх, пока не превратился в знакомую чёрную тучу.
И эта туча поплыла к ползущему на локтях Гарри.
— Нет! — осознание резануло по натянутым нервам острым лезвием. — Блять!!!
Экриздис перемещался обратно к Гарри, и это никак нельзя было остановить.
Ненависть сдавила горло, тёмная, обжигающая, почти осязаемая. Пол под ногами вновь начал трескаться, глаза заволокла красная пелена.
Вся его жизнь — это ярость и ненависть, тьма, и только Гарри разгонял её ярким лучом света. Том подпитывался этой энергией, черпал в ней силы жить дальше, и теперь она вскипела в нём, как обжигающий поток лавы.
Он прошёл через столь многое. Он не потеряет Гарри за секунду до прибытия помощи!
Кровь вскипела в венах, долбанула по вискам.
— Обскури! — прошипел на парселтанге Том, облекая в словесную оболочку ту силу, что билась в нём.
То, чего другие боялись и отрицали в себе, называя паразитом, Том всегда любил и охотно принимал. Тёмная энергия, сотканная из ненависти и боли. Он выпустил на свободу эту тьму, палочкой указав направление.
— Том!!! — закричал Гарри.
А потом всё исчезло в чёрном потоке, похожим на клубок запутавшихся змей. Он вырвался из палочки и устремился к обезглавленному телу Снейпа, врезался в пытающегося сбежать туманом Экриздиса.
Туча заколыхалась, во все стороны брызнули обжигающие чёрные капли, похожие на горячую смолу. Змеи бешено извивались, сплетаясь и расплетаясь юркими лентами с громким скрежетом ножа по стеклу вокруг тумана, пробирались в рассыпающееся тело, выбивали из пола каменную крошку.
— Убир-райся! — прорычал Том, удерживая бешено вибрирующую палочку одним своим упрямством. Змеи всё лились и лились нескончаемым потоком, казалось, выпусти он рукоятку, и они накинутся на него самого, а затем разрушат всё, что ему дорого.
Ноги подкосились, и он упал на колени, по губам и подбородку побежала горячая жидкость из носа.
Контролировать такую мощь было невозможно, Том чувствовал, что ещё немного, и она поглотит его.
Туман скрылся под грудой скользких чёрных тел, тело Снейпа моталось по полу, как тряпичное, скрежет нарастал, разрывал барабанные перепонки. Том вцепился в палочку двумя руками и упал, вытянув руки вперед. Нос встретился с камнем, рот залило кровью.
Если он отпустит…
Пространство перестало существовать, как и время. Жарко, так жарко! Каменная крошка, смешанная с пылью и пеплом забивала глаза, раздирала кожу.
— Мы ещё встретимся, Волдеморт, — услышал вдруг он злобный крик, или ему это только показалось, а затем оглушительный хлопок ударил по ушам.
Змеи упали вниз одним ревущим шаром, лишившись добычи. Бешено вращаясь, этот поток полетел вперёд, к выходу, снося на своем пути колонны, как песчаные башенки. Сверху повалились каменные потолочные плиты.
Гостиная Слизерина! Она наверху!
Том пытался вернуть змей обратно, но они не слушались.
— Том, — руки коснулось что-то холодное.