Долгое время она размышляла: что могло так изменить студента в кратчайшие сроки? Либо сильное психологическое воздействие, либо Зов Тетрархии. Подверженные Порядку люди, услышав эту расчудесную, по их мнению, мелодию, навсегда переставали быть нормальными людьми. Кирхе изучала пораженных Порядком в аббатстве. Люди становились замкнутыми, необщительными, холодными, расчетливыми и безэмоциональными. Действовали по строгому расписанию, будто бездушные машины. Адепты Порядка, заходя достаточно далеко, становились врагом рода людского. Пожалуй, даже опаснее, чем служители Хаоса. Именно поэтому с Тетрархией шла непримиримая борьба.
Неужто в системе Кенебра он и услышал Зов? Судя по докладам, систему посещал корабль Тетрархии. Но, если он только что услышал Зов, откуда такой опыт в движениях ремесленника?
Кирхе понимала, что ничего не понимает. В любом случае она обязана продолжать наблюдение. Рано или поздно девушка разгадает ребус под названием Виктор Гарин. Пока же можно и скоротать время за чтением святых летописей, ибо ничего не делать в течение многих часов инквизиторша не умела.
Время двигалось к позднему вечеру, а Гарин и не думал останавливаться. Преподобная мать Аркадия отсутствовала по делам, поэтому вечернюю службу отменили.
— Виктор, до закрытия столовой осталось мало времени. Скоро вы закончите?
— Что значит скоро? — похлопал он ресницами, отложив заготовку. — Я только начал!
— Как долго вы планируете заниматься ремеслом? — поинтересовалась Кирхе с нескрываемым удивлением.
— Планирую? — переспросил тот и отмахнулся — Как закончу, так закончу. Не отвлекайте!
— Поразительно. Не ожидала от вас такого увлечения ремеслом, виконт. Тем не менее, перерыв сделать необходимо. Нельзя пропускать прием пищи.
— Буду признателен, если досточтимая сестрица принесет мне ужин сюда. И пару литров талорано!
Кирхе снова покачала головой. Лучше бы он в свободное время предавался разврату, дебошу или пьянству. Это было бы намного понятнее. Такие случаи они в аббатстве проходили.
— Никто не говорил, что будет легко, — вздохнула девушка и двинулась в столовую.
[Виктор Гарин]
Со всей уверенностью можно заявить, что симпатичные инквизиторши еще не таскали мне еду. Новая жизнь в теле графского наследника может быть не столь плоха. Перекусив вместе с Кирхе в мастерской, я сразу вернулся к работе. До ночи провозился с дюзами и обновлением контуров в проводниках. Работая над реактивный ранцем, я загорелся идеей допилить изделие, внедрив в часть иринитовых болванок дополнительную накопительную функцию. Сделать так называемый прыжковый ранец.
Обычный реактивный фокусатор позволял направлять постоянный поток. Примерно, как эфес. Прыжковый ранец же напоминал скорее бластер или орудийные фокусаторы. То есть, энергия накапливалась внутри и в определенный момент выстреливала разом. Эфир являлся крайне капризной стихией, стремящейся вернуться в родное измерение. Долго его хранить даже в ирините невозможно. Неизбежно происходит дестабилизация и детонация.
В случае с ранцем имелась одна проблемка. Устройство было достаточно компактным, так что внедрить накопительные глифы внутрь не представлялось возможным. Не с помощью Огня как минимум. Требовался более точный Хаос.
Кирхе, судя по всему, оставлять меня одного не планировала. Изредка инквизиторша бросала взгляды в мою сторону, порой подходила и проверяла заготовки интереса ради. Но в основном сидела в кресле и читала книгу. Была максимально отвлечена. Попробовать применить Хаос прямо при ней? Слишком опасно, особенно учитывая, как я порой погружаюсь в работу.
В прошлой жизни я сумел избавиться от опеки инквизиторов благодаря принципу сохранения секрета производства. Но сейчас использовать данную отговорку неразумно. Я ведь не собирался повторять провальный путь во второй раз и строить из себя великого Искусника. Надо придумать что-то другое…
— Сестрица Кирхе, уже поздно, — отвлекся я от работы. — Может, вам лучше пойти отдохнуть?
— Только после вас, Виктор, — обозначила она лукавую улыбку.
— Ладно, — вздохнул я. — У меня не получаются сложные глифы, если рядом кто-то находится. Отвлекает безмерно!
— Мне показалось, что я вам не мешала все это время. Не издавала ни звука.
— А шелест страниц? Приглушенное дыхание, шуршание одежд и скафа. В столь поздний час прелестная девушка рядом не может не вызывать определенных желаний! Мне надо очистить свой разум!