– Тогда так, – признался Ростик. – Как тут уже было сказано, если бы я не держал себя в руках, я бы высказался иначе, но тебе, Галя, это совсем не понравилось бы.
– Этот приказ был выработан коллегиально, – медленно, чуть не по слогам, проговорил Рымолов. – За него никто персональной ответственности не несет.
– Не так, – отозвался Ростик. – Если коллегиально, значит, несете вы, Арсеньич. Вы, и никто другой. Коллегиальность – это не пряталки, это просто форма, при которой….
– Не учите нас жить, – не выдержал теперь кто-то еще из собравшихся, кого Ростик даже в лицо не знал.
– Еще раз, – сухо отчеканил Ростик. – В результате преступного приказа погибли все, повторяю, все пилоты малых машин. Среди них были довольно опытные люди, такие, как Хворост. А лейтенант Бялый, кстати, совершенно геройски вел себя в сражении под Бумажным холмом. И вот какой-то… чинуша, – Ростик сделал над собой усилие, чтобы не выругаться, – своим приказом посылает их на бессмысленную смерть.
– Бессмысленных смертей не бывает, – отозвался Рымолов.
– Как раз бывают, – сказал вдруг Ким.
– Вы что, не понимаете, – почти прорычал Ростик, – что после всего случившегося вам придется многое объяснить людям? И нам особенно, просто потому, что мы требуем.
– Да не волнуйся ты за нас, Гринев, – высказалась Галя, – придет время – объясним.
Кто-то натужно хмыкнул, кто-то неестественно хохотнул.
Ева вдруг сильно дернула Ростика за руку, он не ожидал и просто плюхнулся на свой стул. Ева, чтобы закрыть его, поднялась и даже руками всплеснула, чтобы он не вздумал больше подниматься. Слова ее совершенно не соответствовали жестикуляции, но они сделали главное – дискуссия Роста с собравшимися была завершена.
– Хорошо, очень хорошо. Мы подождем и послушаем, что и как вы скажете.
– А потом, если будет нужно, продолжим дискуссию, – не очень громко, но отчетливо высказался Ким.
Ева села, повернулась к нему и зашипела, словно змея:
– Ким, мало мне одного Гринева, ты еще будешь на рожон переть?
– Эта вот гоп-компания – «рожон»? – спросил Ростик вполголоса, но почему-то так, что слова его были слышны, кажется, даже в приемной. – Нет, в самом деле, это стадо трусов – «рожон»? Вот этот прятался на заводе, этот из дома носа не показывал, другие еще где-то… Даже до Дворца культуры они боялись добежать – видите ли, в бегущих стреляли.
– Хватит, Ростик, пожалуйста, – попросила Ева, и Рост ее послушал.
Кажется, она назвала Ростика по имени впервые. Он внимательно посмотрел на рыжеволосую девушку. Она была рядом, очень близко, от нее пахло чистотой и силой. И еще она была разгневана, причем так выразительно, что Рост решил не продолжать ругань с чиновниками. Почему-то именно эта вот девица заставила его отказаться от своего гнева. Он лишь вздохнул, удивляясь себе.
– Да, – проговорил Рымолов, потерев подбородок. – Отчитали нас, причем по первое число. – Он подумал, посмотрел на свои тонкопалые, на редкость узкие руки. – Может, и правильно. Ошибки были, ненужные смерти – тоже были. Ребята закрыли нас грудью, а мы… Может, в самом деле – они правы?
Что-то очень тонкое, едва ли уловимое при Ростиковой прямолинейности и неспособности интриговать, пронеслось по комнате. Каратаев посмотрел на Рымолова исподлобья.
– Что же, – заговорил он, – тогда следует разобраться, выяснить причины…
– Устранить их, – поддакнула ему Галя. – Чтобы впредь ни случилось… недооценки прямых исполнителей. Я имею в виду – того же Гринева и его друзей.
Молчание длилось довольно долго. Рымолов думал или делал вид, что думает. Кто-то в центре зала негромко кашлянул, поднялся и высказался:
– А все-таки перегибать палку не нужно. Мы же победили. Победили жестокого, очень сильного врага, который напал на нас, как всегда, неожиданно и коварно.
– Для них это «как всегда неожиданно и коварно», – тихо вставил Ким.
– Именно так, – продолжал тот, в пенсне. – Победили. А победа не бывает без жертв, без героизма, без ошиб…
– Мы разберемся, – отозвался Председатель. – Все это действительно следует хорошенько обдумать.
– Еще немного, – прошептала Ева, – и они станут славословить Рымолову, дескать, под его руководством мы победили, и без него – никак.
Кажется, Ростик стал чуть лучше понимать, как происходила эта деградация Председателя – незаметная, последовательная, очень коварная, как действует какой-нибудь органический яд. И еще почему-то Ростику стало ясно, что Рымолова, скорее всего, уже не спасти. Он пропал, не заметив, как скатился… в обычные вожди. Которых и так было слишком много при всех укладах и во все времена русской жизни. И ничегошеньки они не сделали для людей, ничего не сумели практического совершить… для подлинного, а не показного величия страны. Страны – именно страны, а не государства, едва ли не вслух проговорил Рост. Государство-то они как раз приводили к очень непрочному и потому на удивление обманчивому величию, принимая его за действительность, то есть – за величие страны.