– Хочешь? – спросил он, словно пернатый мог его понять.
Тот отвернулся, не двинув ни одним мускулом тела, только шеей. Так или очень похоже на Земле умела делать сова, когда, сидя на ветке, посматривает в разные стороны.
Потом к Росту подошли солдаты, ушедшие к складу. Каждые шестеро из них несли по зеркалу. Когда зеркала были выложены отражающей стороной вниз на мягкий песок, Ростик вздохнул с облегчением. Оказывается, он не очень-то верил, что его задача будет решена. Тогда он поднялся и принялся гнать охранников прочь.
– Все, ребята, – приговаривал он, – идите себе. Дело сделано, теперь отойдите подальше.
Тот охранник, который рассматривал Ростика, вдруг вырвал из его рук пластилиновую дощечку и, осторожно неся ее перед собой, двинул к городу. Не оборачиваясь, он что-то произнес, и почти все его пернатые, даже те, которые не стерегли Роста, а просто принесли зеркала, довольно резво последовали за ним.
Метрах в двухстах бегимлеси остановились и снова принялись смотреть. Рост поднял голову, помахал рукой, почти не различая Казаринова за лобовым стеклом. Но ему видеть и не требовалось, потому что все пилоты очень хорошо следили за самим Ростом. Казаринов сел, подняв тучи песка, потом волосатики выскочили и под руководством Ростика тщательно уложили зеркала, укутывая каждое из них большими кусками какой-то ткани. Она показалась Ростику смутно знакомой… Лишь изрядно напрягшись, он вспомнил, что когда-то из нее в Белом доме были сделаны занавески на окнах.
Поднялись, взяли курс на Боловск. На Ростика напала слабость, он даже руку не мог поднять, не то что рукоятки двигать. Это стало ясно даже Еве.
– Перенервничал? – спросил она по рации. Связь, как и прежде, была отменная. Рост удивился – столько времени эфир стоит прозрачный, как вода в роднике.
– Всего часа два прошло-то, – отозвался Ким. – Чего же эфиру этому не стоять-то?
Оказалось, Рост произнес последнее соображение вслух. На ближайшей же пустынной поляне транспорт с зеркалами и Кимов крейсер приземлились, и Рост пересел в башню черного треугольника. Сначала он решил, что с ним слишком уж возятся, но потом выяснил, что в этом немало и расчета – очень уж Киму, да и Пестелю хотелось узнать подробности. Но биологу как раз ничего узнать и не удалось, потому что его вытребовал к себе Казаринов. Оказывается, очкарик не только в лабораториях сидел, но за последнее время изрядно поднаторел в полетах, только не хотел в этом признаваться, опасаясь, что его сделают обычным небесным извозчиком.
Устроившись на новом месте, то есть в башне Кимова крейсера, Рост попробовал было рассказывать о деталях переговоров, но вдруг понял, что это можно было сделать и по рации. Значит, все-таки – забота. Он расстроился и слегка воинственно спросил:
– Ким, когда ты становишься таким утонченным, я начинаю подозревать самые черные замыслы.
– Можешь подозревать, что хочешь. Но будешь в таких случаях, как сейчас, делать по-моему, – ответил пилот.
– Еще чего? – удивился Рост. – Кажется, я главный в экспедиции.
– Будешь, – чуть хрипло, даже как-то по-птичьи, прокаркала в динамик Ева. Ее машина летела метрах в двухстах левее транспорта, но слышимость была, словно она стояла рядом. – Потому что Ким прав.
– Почему он прав, а я…
Но договорить Росту опять не дали.
– Очень просто, – прервал его Ким. – Если бы вместо тебя оказался кто-то еще, то возникли бы два варианта. Или нам зеркал не дали бы. Или пришлось бы воевать.
– Не исключены оба варианта одновременно, – снова отозвалась Ева.
– Скорее всего, – поддакнул крейсерам и Казаринов со своего тихоходного транспорта, где он сейчас работал на пару в Пестелем.
Росту ничего не осталось делать, как махнуть рукой. Подумав, он решил сменить тему, но вышло это как-то не слишком ловко.
– Ладно, с бегимлеси мы договорились. А вот как будем договариваться с дварами – ума не приложу. Их простой пальбой с крейсеров не испугаешь.
– Леса боятся огня, – хладнокровно, даже как-то отчужденно отозвалась Ева.
Рост вздохнул.
– Ох, не нравится мне это, – признался он. – Все время кажется, что можно было бы мягче, по-человечески, через торговлю, что ли… А не насилием. Или угрозой насилия.
– Не знаю, – философски отозвался Ким. – По-моему, насилием – и есть по-человечески.
– Да, – согласился Рост, – к сожалению. Еще бы знать, куда это нас приведет?