– Поняли хорошо, – отозвался Михайлов, и не мог не отозваться с той фамильярностью, которая иногда появляется между командирами и связистами. – Классный телеграфист у них там сидит… Поддержку окажем, гравилеты придут только под вечер. Может быть, будет только один. Не оставляйте оружия противнику, если возможно, используйте его до истощения боеприпасов.
– Это кто же такой умный там считает, что я не знаю, что делать с боеприпасами? – спросил вполголоса Рост.
– Передавать, товарищ командир? – спросил Михайлов.
– Передавай вот что… И впредь без «товарища», понял? – Рост подумал. – Движение начну завтра утром, возможно, без предварительного подтверждения. Большая благодарность неизвестному советчику про боеприпасы – иначе как бы мы догадались?
– У меня нет вопросительного знака в таблице, – шепотом сказал Михайлов.
– Ну так напиши без вопросительного. Все. Конец связи.
Но стоило Ростику повернуться, как он чуть не налетел на Каратаева. Тот стоял и, щурясь, смотрел на дальние ответные блески.
– А может, все-таки не торопиться? – спросил он задумчиво. – Ну, положили они что-то к воротам, но мы залили ворота наглухо – чем теперь-то они смогут нам повредить?
– Умел бы – помолился, чтобы хоть до утра досидеть, – немедленно отозвался Ростик. – Как бы нам ночью не пришлось драпать.
И решил обращаться к этому человеку тоже на «ты». Особенно при подчиненных.
– Я не понимаю… – начал было Каратаев.
– Командир, – донеслось откуда-то снизу. И к нему из темного квадрата, ведущего в крепость, поднялась фельдшер. Она дышала, словно за ней гнались. Увидев Ростика, она поморгала и тут же стала говорить в своей обычной, напористой манере. – У меня один из солдатиков умер. Неизвестно от чего.
– Как так умер? – не понял Рост.
– Тот, что стоял вчера на посту у ворот и заливал последние щели.
– Так. – Рост растерянно посмотрел на Каратаева. – А ты говоришь, «торопимся». – Он снова посмотрел на фельдшера. – Что это – инфекция? Труп выбросили или сожгли?
– Нет, – чуть растерянно отозвалась фельдшер. – Я его обследовала… Ведь нужно знать, что это. И в общем, я убеждена, что это токсины. Отравление какими-то очень мощными токсинами, воздействующими на нервную систему. Понимаете, приборов у меня нет, но симптоматика…
– Сколько у нас времени?
– Я думаю, с каждым часом ситуация будет только ухудшаться. Для некоторых из нас уже слишком поздно.
– Тогда так, Михайлов, поторопи ребят на Перевале с гравилетом. Скажи, что у нас нет выхода, уходим сегодня, еще до темноты.
– До темноты? – ахнул Каратаев, но спорить не стал.
– Кто у нас дежурный по гарнизону? Впрочем, неважно… Пусть собирает всех людей и волосатиков, разбирают тачки и из дюралевых листов делают листовые волокуши. На них потащим раненых и оружие.
– Сколько нужно волокуш? – спросил вдруг Герундий, подскочив к Ростику, словно он и был дежурным.
– Лучше, если их будет пять… Да, не меньше пяти. В каждые запряжем по десять волосатиков, другие будут отдыхать. Так. Следующее – волосатики пусть вяжут из ремней и тряпок – что найдут – постромки. Они знают, как это делать, для грузовых телег не раз себе делали. И третье… – Он задумался. Ах, как не хватало Квадратного. – Ладно, оружием займусь я сам. Каратаев, тебе придется озаботиться людьми. Чтобы все раненые, все дети волосатиков и беременные девушки бакумуров тоже были отправлены на Перевал. В этом переходе мне нужны только функциональные и эффективные бойцы – никаких обозников и слабаков.
– Хорошо, – кивнул Каратаев. – Кроме того, полагаю, что я, как представитель центра, должен буду отправиться на Перевал, чтобы…
Рост подошел к плешивому мужичку, не веря своим ушам. Должно быть, в его лице появилось что-то, что заставило Каратаева попятиться.
– Ты чего, Гринев? Вместо себя я оставлю… вот, – он указал на Герундия. – Он лучше, чем я, сможет…
– Если ты, – спокойно, как-то даже лениво проговорил Рост, – уж не знаю твоего официального звания, попытаешься залезть в летающую лодку, я самолично выстрелю тебе сюда, – и Рост довольно сильно стукнул указательным пальцем Каратаева в лоб между бровями. – Как дезертира и труса. Понятно? – Оба помолчали. – Грузить только детей, раненых и беременных бакумурш. И пойди найди себе хотя бы пистолет, иначе… В общем, о твоем поведении будет доложено. Поэтому сейчас тебе нужно быть или молодцом, заслуживая прощение, или не быть вообще.