– Не кричи, – попросил Рост. – Почему – понятно. Свет от этого зеркала сходится на котелке, вот металл и плавится. Там, наверное, температура за полторы тысячи, а может, еще больше. Помнишь, Пестель говорил, что у градин температура плавления чуть больше, чем у нашей нормальной стали?
– Не помню. Но тогда – для чего?
Вдруг из котелка накопленный жидкий уже металл вытек… Ростик не успел понять на таком расстоянии – то ли кто-то из жрецов опрокинул котел, дернув невидимый рычаг, то ли металл сам перевесил и вылился, сработав как запрограммированный переливной датчик времени, как было у греков на иных клепсидрах.
– Дай бинокль. – Он почти вырвал его из рук Кима, это вышло грубо, но сейчас было не до галантерейностей…
Вместо того чтобы упасть, перелившийся металл вдруг застыл непонятным каскадом в воздухе, а потом все вернее стал растекаться над гравитационным блином сверкающим, тончайшим куполом… И этот купол не оседал вниз, не падал, а висел, все надежнее – так показалось Ростику – размазываясь по невидимой, но реальной антигравитационной опоре. Ким взволнованным голосом пояснил:
– Надо же, как ловко вылили сбоку, а растеклось повсюду.
– Точно, – согласился Ростик. – Потому что гравитационное поле тут однородно, для него это все равно что в лунку скатиться.
Вдруг – опять вдруг, как почти все, что происходило в этом странном ритуале, – отвалилась крышка другого котла, который, как оказалось, подогревался десятком вогнутых зеркал чуть в стороне. Было даже странно – почему ни Рост, ни Ким это устройство не заметили раньше… Должно быть, они слишком внимательно следили за жрецами, а работу по соседству провернул кто-то менее заметный, вот и получилось…
Впрочем, это была небольшая потеря. Какие-то старцы с блестящими шлемами на головах одновременно открыли заслонки еще трех очень горячо прогретых котлов, и из них стало вытекать… Жидкое стекло. Оно залило короткие, проложенные к краю антигравитационного блина желобки, потекло, как не очень густой, наваристый кисель, и… Накрыло металлическую параболу. Тогда-то от всей этой выпуклой поверхности ударил в небо, строго вверх, какой-то тяжелый, густой, заметный в воздухе пар.
– Так, – вырвалось у Ростика. – Теперь понятно, почему ребята на шаре заметили это облако.
– Именно облако, – согласился Ким, – а не марево… Трудно не заметить. Но почему оно получается?
– Это пар. Стеклянный пар. И выбрасывается он вверх не только потому, что пар всегда взлетает, а еще и оттого, что его горячие молекулы выбивает антигравитационный блин… Понимаешь, получается как бы схема двойного кипения.
– Понимаю. А металл все равно остается внизу, – выдвинул предположение Ким. – Ведь он легче…
– Или тяжелее?.. Если он остается с внутренней стороны, то антиграв его не выбивает наверх, значит, он все-таки тяжелее, хотя бы ненамного… – задумался Ростик. – Да, тут есть какая-то тайна. Нам придется ее выяснить.
– Пусть инженеры думают, – предложил Ким. – Они для того и умеют всякие процессы рассчитывать и знают больше нашего.
Внезапно экватор котла двенадцать отборных вояк пустили катиться по инерции, а сами подняли руки вверх и торжествующе что-то закричали. Закричали и все пернатые, стоящие до этого очень тихо. Пернатики, крутившие экватор, снова взялись за работу, но уже чуть медленнее, не так напряженно и тяжело.
Перевернутое вверх выпуклой стороной параболическое зеркало стало матовым. Ростик понял, что это означает – последние, самые горячие верхние слои стекла застыли. И хотя вся конструкция еще не стала жесткой, но окончательную форму уже приняла.
Спустя полчаса жрецы в сером сняли готовое зеркало с гравитационного станка. За это время к внешней поверхности были приклеены – другое слово было бы неправильным – довольно крепкие на вид стеклянные рукоятки, или массивные проушины, за которые зеркало можно было таскать как угодно.
Потом его передали старым воякам, которые осторожно, распевая какие-то песенки, потащили его в тот самый северо-западный угол города, который Ростик отметил, но не смог распознать до этого утра. Теперь он понял – в замеченной им выгородке хранили изготовленные ранее зеркала, перевернутые вверх днищем.
– Интересно, – спросил Ростик, – для кого они так трудолюбиво работают?
Об ответе он мог только догадываться. Но не сомневался, что со временем обязательно его получит. Не мог не получить. Все шло к тому, что такие мелкие загадки Полдневья они уже научились разгадывать почти без потерь.