Он снова вложил патрон в пушку, прицелился, выстрелил – мимо. Снова вложил, почти с отчаянием подумал, что не попадет, слишком далеко. И даже если попадет, то взрыв будет слишком слабым, чтобы повредить машину. Прицелился, перекрестие упало на конец крыла – нет, лучше в центр, он немного повернул рукоятки тонкой наводки… Вот центр кормы, выстрел.
Луч сероватого цвета ударил черную, мощную, почти не пострадавшую в бою вражескую корму… И вдруг от нее полетели какие-то обломки, полыхнуло пламя, потом еще, уже больше и заметнее.
– Вот это да, – прокричала снизу Ева. – Ты ему в зарядный ящик попал, и он сдетонировал!
В голосе ее звучало торжество. Рост, не заряжая пушку, выцелил противника. А тот уже полыхал так, что его и видно не было за клубами светлого, почти белого дыма. И вдруг из этого облака вниз, к земле, прочертилась тугая, горячая полоса. И закончилась она разрывом, разом сбившим даже эти плотные клубы дыма…
Рост откинулся на кресле, восстановил дыхание, оказывается, он не дышал последние секунды. Набрался сил, прислушался.
На борту крейсера царило ликование, пилоты кричали, кто-то что-то пытался фальшиво спеть.
– Тихо, – попросил Ростик. Как ни сух и сдавлен был его голос, стало действительно тише, его слушали. – Ева, давай-ка не расслабляться. Лучше пошли выгрузим раненых, наберем новую команду на котлы, а потом снова вылетим – необходимо посмотреть, не оживет ли какой-нибудь из сбитых треугольников? Если что не понравится – придется добивать… Как, твоя колымага на это способна?
Ева вдруг приказала помощникам:
– Держите рычаги! – сорвалась со своего места, подскочила, от души чмокнула Ростика прямо в потный лоб, потом сильным жестом задрала ему голову и смазала в подбородок – хотела поцеловать в губы, да вот промахнулась, а может, засмущалась. – Молодец, Гринев! – Нет, не очень-то засмущалась, просто свою силу не рассчитала и Ростикову слабость. Вернулась за рычаги. И лишь тогда ответила: – А знаешь, командир, только моя колымага на это и способна!
Часть пятая
Воля захватчиков
Глава 25
Солнце еще не разогрело как следует траву и землю, а все уже собрались у своих треугольников. Оба экипажа, один кимовский, другой – само собой – под командованием Евы. А Ростику приходилось ждать неизвестно чего, хотя, скорее всего, дурацких распоряжений из Белого дома. Чтобы не напрягать ребят своим бездельем, проснувшись, он сразу поднялся на полетную вышку и уже с нее осматривался, маясь неопределенностью.
За ночь после победы над треугольниками Серегин, как и обещал, набрал новых волосатиков вдобавок к прежним. На этот раз проблем не было, когда они узнали, что враг разбит и осталось только довести дело до конца, желающих летать стало куда больше – дураку ясно, чего же бояться, когда эти чокнутые безволосые в две машины вылетают на семерых и на глазах всего города разносят их в щепки. Стрелков тоже, в общем, набрали. Правда, это были те еще стрелки, но… Лучше не нашлось.
Квадратный во вчерашнем бою получил еще четыре раны вдобавок к вывиху и перелому, которые у него уже были, и торжественно, даже как-то старательно, был снова отправлен в госпиталь. Одно утешение – было понятно, если не возникнет сепсис, старшина, наверное, скоро вернется – от тех ожогов, которые он получил, не умирали даже в Полдневье. Замещая старшину, за главные пушки к Киму сел Виталик Самохин – тот парень, который совсем неплохо себя проявил, будучи наводчиком пушки на левом крыле машины Евы. Остальных новых пушкарей Ростик не знал, но надеялся, что скоро поймет, кто чего стоит.
Вот с пилотами было хуже. Те ребята, которые погибли в результате глупой, самоубийственной, бесполезной атаки простых леталок на черные треугольники пурпурных, здорово бы сейчас пригодились. Ростик, когда услышал все эти фамилии, среди которых был командир эскадрильи Олег Бялый, Толик Борода из Одессы и даже Хворост, дал себе слово разобраться, кто в администрации Боловска считает себя великим стратегом и кто послал этих людей на верную смерть.
В общем, за вспомогательные рычаги посадили тех, кто выразил хотя бы малейшее желание летать. Учиться им следовало уже в воздухе, вернее, уже в бою, и что из этого могло получиться – один бог ведал, но делать это все равно приходилось, хотя бы согласно утверждению о военном счастье, которое – чего уж там – было пока на стороне людей.
За ночь команда аэродромных техников попробовала привести хотя бы в относительный порядок оба человеческих крейсера-победителя. Дыры залатали как могли, но главным образом теми обломками, которые нашли около города и доставили на аэродром. А было их столько, что в какой-то момент Ростику показалось – если постараться, из них можно еще не одну машину собрать, даже вдобавок к тем двум, которые, как утверждал Серегин, могут быть отремонтированы прямо на месте их аварии и своим ходом доведены до аэродромных мастерских, а уже через пару-тройку недель вступят в строй.