— Как можно толще, — отозвался Рост. — Если получится, если хватит каменного разбавителя — на всю толщину стены.
Уже уходя, он услышал чей-то растерянный вопрос, заданный шепотом:
— А как же мы отсюда выйдем?
4
Ростик стоял в верхней башенке рядом с гелиографом, направленным на Перевальскую крепость. Михайлов и оказался тем самым связистом, который был способен подменить погибшего в разведке старшего сержанта, посылавшего донесения прежде. Теперь он молотил на подвижной рамке выставленной под солнце жесткой дюралевой конструкции. Фокус был в том, что эта рамка выдвигалась из специальной ниши, когда работала, а сигнальный рычаг был так ловко изогнут, что телеграфист работал, не подставляясь под выстрелы противника.
А впрочем, никакого противника на расстоянии выстрела и не было видно. Все бегимлеси словно испарились, их не было ни вблизи, ни даже поодаль. Но Рост не сомневался: стоит кому-то из людей оказаться на равнине и попытаться удрать, пернатые бойцы обязательно появятся.
— Есть, командир, связь установлена, — доложил Михайлов.
Но Ростик уже и сам увидел дальний, но четкий блеск зеркала в районе Перевала. Он собрался с духом и отчетливо, негромко начал диктовать:
— «Докладываю. — Михайлов послушно и быстро, как на пишущей машинке, застрекотал подвижными жалюзи. Ростик мельком подумал — рассказать кому-то, что это они с Квадратным впервые опробовали этот способ связи тут, в Полдневье, так никто и не поверит. — Ввиду применения противником оружия, от которого не существует защиты, решил эвакуировать гарнизон. Точка. Прошу оказать поддержку с воздуха, так как наверняка буду атакован противником численностью более пяти тысяч бойцов. Точка. Также прошу выслать машины для эвакуации раненых, детей и беременных женщин. Точка. Прошу поддержать огнем на последнем этапе марша и принять выходящий из окружения гарнизон. Точка. Как поняли?»
— Поняли хорошо, — отозвался Михайлов, и не мог не отозваться с той фамильярностью, которая иногда появляется между командирами и связистами. — Классный телеграфист у них там сидит… «Поддержку окажем, гравилеты придут только под вечер. Может быть, будет только один. Не оставляйте оружия противнику, если возможно, используйте его до истощения боеприпасов».
— Это кто же такой умный там считает, что я не знаю, что делать с боеприпасами? — спросил вполголоса Рост.
— Передавать, товарищ командир? — спросил Михайлов.
— Передавай вот что… И впредь без «товарища», понял? — Рост подумал. — «Движение начну завтра утром, возможно, без предварительного подтверждения. Большая благодарность неизвестному советчику про боеприпасы — иначе как бы мы догадались?»
— У меня нет вопросительного знака в таблице, — шепотом сказал Михайлов.
— Ну так напиши без вопросительного. Все. Конец связи.
Но стоило Ростику повернуться, как он чуть не налетел на Каратаева. Тот стоял и, щурясь, смотрел на дальние ответные блески.
— А может, все-таки не торопиться? — спросил он задумчиво. — Ну положили они что-то к воротам, ну залили мы ворота наглухо — чем теперь-то они смогут нам повредить?
— Умел бы — помолился, чтобы хоть до утра досидеть, — немедленно отозвался Ростик. — Как бы нам ночью не пришлось драпать.
И решил обращаться к этому человеку тоже на «ты». Особенно при подчиненных.
— Я не понимаю… — начал было Каратаев.
— Командир, — донеслось откуда-то снизу. И к нему из темного квадрата, ведущего в крепость, поднялась фельдшер. Она дышала, словно за ней гнались. Увидев Ростика, она поморгала и тут же стала говорить в своей обычной, напористой манере:
— У меня один из солдатиков умер. Неизвестно от чего.
— Как так умер? — не понял Рост.
— Тот, что стоял вчера на посту у ворот и заливал последние щели.
— Так… — Рост растерянно посмотрел на Каратаева. — А ты говоришь, «торопимся». — Он снова посмотрел на фельдшера. — Что это — инфекция? Труп выбросили или сожгли?
— Нет, — чуть растерянно отозвалась фельдшер. — Я его обследовала… Ведь нужно знать, что это. И в общем, я убеждена, что это токсины. Отравление какими-то очень мощными токсинами, воздействующими на нервную систему. Понимаете, приборов у меня нет, но симптоматика…
— Сколько у нас времени?
— Я думаю, с каждым часом ситуация будет только ухудшаться. Для некоторых из нас уже слишком поздно.
— Тогда так, Михайлов, поторопи ребят на Перевале с гравилетом. Скажи, что у нас нет выхода, уходим сегодня, еще до темноты.