— Денис Пушкарев. А вот эта трындычиха — моя жена, подчиненный и одновременно сменщик.
— Сонечка Пушкарева, — протянула девушка руку и улыбнулась слегка обветренным и конопатым лицом, словно ни на миг в своей жизни не сомневалась, что она не Соня и, уж конечно, не Сонька, а именно Сонечка.
— Я рад, ребята, вас видеть. — Рост оглянулся на люк.
Сонечка, догадавшись о его душевных и телесных муках, опустила крышку люка и даже наступила на нее ногой. Рост покачал головой и подумал, что никогда не решится спуститься, и тут же понял, что спускаться придется скоро. Очень скоро, может быть, через пару часов.
— Ну ладно. Я в порядке. Давайте показывайте, что у вас тут!
— Вы не знаете задания? — удивился Боец, то есть Денис. Он подумал. — Ну, тогда, наверное, вам следует показать это марево.
Рост оглянулся. В южном углу гондолы находился довольно сложный аппарат с манометрами, большими, еще с Земли, стальными белыми баллонами, одним голубым баллоном и какими-то дюралевыми ящиками, составленными так, чтобы служить кроватью. Сбоку от этого устройства находился откидной столик, который уже так давно не закрывали, что он даже немного покривился и его, скорее всего, довольно скоро необходимо будет серьезно ремонтировать. Потом шла лебедка, с помощью которой Ростика и других «гостей» сюда втаскивали или спускали на землю, и все остальное, необходимое для жизнедеятельности экипажа, включая воду, пищу, светильное масло для готовки горячей пищи и ночной подсветки.
А вот около северного борта гондолы находился… Ростик даже хмыкнул от удивления, потому что там стоял невысокий, но очень мощный любительский телескоп. Таким телескопом на Земле можно было изучать Луну и всякие звезды, а тут, без сомнения, посредством этого инструмента велось наблюдение за «соседями».
— Телескоп. — Рост произнес это слово вслух, словно наслаждался им, как музыкой. — В самом деле, все довольно просто.
— Его сделал Перегуда, — начал объяснять Боец. — У него тут неплохо оптические приборы стали получаться, он даже пятерых людей пригласил для механической работы, вот они и работают. Впрочем, сразу скажу, это не совсем телескоп. Тот дает перевернутое изображение. А это, по сути, большая, очень большая подзорная труба. Она позволяет видеть в неизмененном виде такие детали, просто дух захватывает.
— Ты, я вижу, как начал, так и остался наблюдателем, — сказал Ростик.
— Выходит, что так, — без улыбки согласился Боец.
Все-таки он был Бойцом, хотя сейчас и засел в тылу, а не на передовой. Но то, что он делал, было необходимо, Рост ни на мгновение не подумал, что парень отбывает тут номер, прячется от фронта.
— И что ты хочешь мне показать? — спросил Рост.
— Давайте я наведу, — отозвался Боец и сел на какой-то пуф вместо скамейки, чтобы не продавливать не слишком прочное днище гондолы.
— Ты градусное деление не забыл? — спросила Сонечка. Она подошла к столу, достала кипу каких-то журналов, многие из которых были уже забытого Ростиком формата амбарной книги, и принялась ими шуршать. — Вот, командир, посмотри.
Ростик подошел. Это был рисунок, сделанный не слишком искушенным художником, но все-таки какое-то представление об увиденном он давал. Вот похожая на Столовую Гору возвышенность, довольно высокая, раз в пять выше всех окружающих деревьев, вот другая, чуть дальше, вот… Рост подумал, что он бы нарисовал схематичнее, но и понятнее — это было, скорее всего, море. А между морем и дальней горой вверх поднимались какие-то извилистые линии.
— Что это?
— Это — сорок два градуса двадцать секунд, расстояние около трехсот километров, — доложила девушка. — Мы разбили весь окоем на градусные сектора и дальностные полосы — для ориентировки. И изучаем, изучаем… — Она горестно вздохнула. — Глаза горят. Но в последнее время даже ночью пытаемся наблюдать.
Ростик не заметил бы этой фразы, пропустил ее, засмотревшись на другие рисунки, среди которых попадались даже гнездовья пернатых, чего он прежде никогда не видел, если бы Боец не оторвался от окуляров, сделанных так, чтобы не напрягать один глаз, а работать сразу двумя, и не бросил чересчур уж невыразительный взгляд в сторону жены.
— Ну чего ты, чего? — отозвалась Сонечка. — Это же не начальство, а Гринев. Ему можно.
— Можно — что? — спросил Рост.
— Болтунья она, — отозвался Боец. — Болтушка, болтологический феномен. — Он вздохнул. — В общем, я не знаю, как это определить. Не знаю, что вообще имею в виду, но что-то в последнее время стало не так.
— Неспокойно как-то стало, нездорово, — пояснила Сонечка.