— Состав? — потребовал Ким.
— Спирт, древесный уголь в качестве загустителя, немного резиновой стружки от старых покрышек.
— А основа?
— Основа та же. Латекс. Сок тех высоких деревьев, которые окучивают двары. Она для всего тут едина.
— И эту машину можно будет опробовать? — спросил Ким. Теперь его гораздо больше волновало не устройство, а возможность добраться до рычагов, возможность порулить, на ходу освоить особенности новой техники.
— Думаю. — Казаринов почесал небритый подбородок, — через пару недель будет можно.
— Почему не сейчас?
— Регулировки питания еще не совсем выставлены. Что-то иногда мешает, то ли грязь попадает, то ли топливо нужно молоть более мелко… Тем сейчас и заняты — соорудили очень тонкую мельницу.
— Опробуете, — веско ответил Дондик. — Немного с викрамами повозитесь, а там, глядишь, и кататься можно будет.
Но капитан ошибся. Когда они вышли из секретного склада и пошли к набережной, обсуждая преимущества, которые дадут людям два новых типа машин, из-за поворота прямо на капитана вылетел какой-то очень уж торопливый парень в белой холщовой, явно самосшитой форменке, моделью которой послужила матросская роба, и протянул капитану восковую дощечку с кодовыми знаками.
— Переведите, — попросил капитан. — Я вашу эту цифирь все время путаю, времени не хватает выучить.
Парень в робе стал прямо, не глядя на дощечку, доложил:
— На запрос оставить лейтенанта Гринева в Одессе ответ отрицательный. Из Боловска требуют, чтобы Кима, Бурскина и Гринева срочно направили на восток, к Бумажному холму. Там возникла какая-то заваруха с пернатыми. Никто ничего не понимает, но в Белом доме надеются, они сумеют договориться.
Дондик с силой вдохнул в себя воздух, выдохнул и проговорил задумчиво:
— Вообще-то там капитан Достальский.
— А Достальский получил повышение? — Ростик не мог не заметить этого, должно быть, по привычке того самого служаки, на которого не хотел походить.
— Да, получил. Если не остановится, скоро меня по чинам перерастет, — отозвался Дондик. Тогда и Ким не удержался:
— А Антон Бурскин, выходит, тоже тут?
— Тут, но в городе оставаться не любит. — Дондик мельком посмотрел на Кима, чтобы уловить — понял ли тот скрытый смысл этой сентенции. Ким, разумеется, понял, тогда капитан продолжил:
— Все больше по полям на юге болтается. Где я и оставил его за старшего… Вам придется его подхватить по дороге.
— Значит, операция с викрамами отменяется? — задал довольно глупый вопрос Борода.
— Видишь — иду собираться, — сказал Ростик через плечо и зашагал по улице.
— Да, если дело там до стрельбы дошло, лучше вылететь побыстрее. Прямо сейчас. Как, Ким, сумеешь? — спросил Дондик.
— А что, — ответил Ким, корейская душа, с улыбкой. — Винторук последние дни был, почитай, свеженький. Так почему бы не вылететь?
— Вот и ладушки, — высказался капитан, не мог не высказаться. — Тогда даю полчаса на сборы, и — вперед. Надеюсь, дорогу показывать не нужно?
12
Антона, как Дондик и обещал, они нашли в небольшом, одиноко стоящем, похожем на дом триффидов, полевом посту. Он уже все знал и ждал ребят в форме. Был задумчив, вернее, слегка заторможен, и лицо у него оказалось какое-то малоподвижное. Но это был, несомненно, Антон — дружище и старый сослуживец, а потому всякие мелочи были несущественны.
Он, как и ребята, несомненно, обрадовался встрече, но выяснения, как он, чего поделывал в последнее время и как вообще смотрит на мир, очень быстро угасли — Антон оказался не очень разговорчивым. Та странная травма, когда он разом, за ночь, оставшись в Одессе в одиночестве, лишился памяти, множества человеческих навыков и даже обычных эмоциональных реакций, видимо, отзывалась в нем даже сейчас, по прошествии почти двух лет. Возможно, даже следовало признать, что он теперь вообще никогда не станет тем Антоном, каким был прежде.
Ростик немного покрутил в голове эти соображения. И без всякого результата… А может, он так ничего и не придумал, потому что в какой-то момент стало понятно, что они заблудились. И возникли, само собой, совершенно новые, куда более важные и неотложные проблемы — наблюдать по сторонам, пытаться определиться, подсказывать Киму, что следует делать, хотя пилот и сам все знал, разумеется.
Ким решил, что своим напутствием Дондик сглазил их. В самом деле, он не очень часто, но все-таки летал в этих местах, и вот поди ж ты — заблудился, как новобранец. Когда это выяснилось, у всех разом появилось странное, все более крепнущее чувство, что, если бы они прилетели на место раньше, что-то можно было бы изменить, кого-то спасти, чего-то избежать… Но они кружили, кружили над огромными, на сотни километров протянувшимися равнинами, заросшими высоченными, чуть не в рост взрослого человека, травами, и никак не могли найти даже следа присутствия человечества.