– Слишком просто! – он презрительно фыркнул.
Он достал планшет из кармана и начал с увлечением что-то печатать. В первый раз за этот вечер он выглядел оживленным – я была вытеснена на задний план гаджетом.
– Мне нужно лишь сделать выборку по росту. Отсортировать результаты от высоких до низких, вот так. И-и-и… вот!
Я изумленно уставилась на экран планшета. Там значилось шесть имен, включая уже известного мне высокого парня, только прибывшего в Лонгфорд Хай, и еще одного парня, о котором я не подумала, составляя свой список – Роберта Скотта.
– Мистер Вашингтон – учитель, – пожаловалась я.
Тим пожал плечами:
– Ты сказала «представителей мужского пола». О возрасте и роде занятий речь не шла, – он убрал это имя. И их осталось пять. – Отправить скриншот тебе на телефон?
– Ага.
Он быстро набрал несколько цифр.
– Готово.
– Подожди-ка, а откуда у тебя мой телефон?
Наклонив голову, он самодовольно улыбнулся.
– Я впечатлена, – признала я, но немного забеспокоилась – какие еще сведения обо мне он собрал?
– Хочешь узнать еще о чем-нибудь или о ком-нибудь?
О да!
Он наклонился в мою сторону и сказал, понизив голос:
– За вполне разумную плату я могу, например, собрать для тебя всю конфиденциальную информацию о твоем худшем враге. Или о том, кто тебе нравится: его школьное расписание, внеклассные занятия, статус в отношениях, средний балл успеваемости, где и когда он обедает, что чаще всего заказывает в кафе, марку и модель его машины и еще много всего.
– Ты реально это можешь? – спросила я огорошенно.
– Конечно.
– И откуда ты берешь всю эту информацию?
– У меня есть связи, информаторы, доступ к базам данных, – он произнес это так, будто служит в ЦРУ или АНБ[35]. – Ну, так что, хочешь заказать какое-нибудь расследование?
– Есть один парень…
У нас была всего пара общих уроков с Джеем, но я вечно сталкивалась с ним в коридорах, и когда бы я ни подошла к своему шкафчику, он, казалось, все время тоже дежурил там. Я бы не удивилась, если он уже считал, что я преследую его в надежде выклянчить еще один поцелуй. Какую же неловкость я ощущала! Каждый раз, заметив его голову над толпой приближающихся учеников, я боролась с желанием шмыгнуть в туалет. Было бы классно знать расписание его занятий, чтобы знать, где и когда мне не нужно быть.
– Если что, он мне не нравится, ничего такого, – поспешно выпалила я, потому что губы Тима растянулись в понимающей ухмылке. – Я пытаюсь его избегать. Мне нужно только его расписание. Все остальное меня не интересует, – мои уши вспыхнули при последнем замечании, что случалось всегда, когда я лгала.
– Да мне без разницы. Полная справка включена в пакет услуг.
– Сколько?
– Две хрустящие соточки.
– Двести долларов?
– Опять заключаешь пари, которое тебе не выиграть, а проигрыш тебе не по карману, Пейтон? – Тори вернулась забрать наши тарелки, хотя мы еще не доели картошку.
– Тим все еще ждет свою колу, – огрызнулась я.
– Я не хотела прерывать болтовню влюбленных пташек. Ведь, похоже, свидание проходит чудесно.
– Какое еще пари? – спросил Тим. Он задал вопрос беззаботным тоном, словно его не особо-то интересовал ответ, но теперь, когда я знала, что он собирает информацию – и продает ее, – у меня не было никакого желания раскрывать ему свои секреты.
– Никакое, – быстро ответила я. – Заткнись, Тори!
– Да, вали уже! У нас тут деловой разговор, – сказал Тим.
– Я не удивлена, что мисс Мужские Руки приходится платить за это, – отпарировала Тори, но, по крайней мере, ушла.
Я спрятала руки под столом.
– Платить за что? – поинтересовался Тим.
– Ни за что. И забудь про отчет – я не могу заплатить две сотни долларов за какую-либо информацию.
Он съел несколько покрытых кетчупом ломтиков картошки.
– Мне бы хотелось поучаствовать в твоих делах. Помочь тебе с твоим избеганием того парня.
– Я не могу позволить себе твои услуги, – ответила я, нахмурившись.
– Я предпочитаю твердую валюту, но принимаю и натурой.
«Натурой» – что это он имел в виду? Я искоса кинула на него подозрительный взгляд:
– Я не собираюсь спать с тобой, Тим.
– Блин, ё-маё! Да кто тебя просит об этом?
Тори, наконец, вернулась с колой как раз вовремя, чтобы услышать последние реплики. Она громко рассмеялась и сказала:
– Никто, вот кто. Мне нечего больше сказать.
Она бухнула стакан на стол, так что кола плеснулась через край и попала мне на тарелку. Мои последние три ломтика картошки – идеально прожаренные, хрустящие, оставленные мной напоследок – утонули в ней.