— За что они так невзлюбили меня, Гурт? — «отцом» называть его претит, вот хоть убей, обращаюсь исключительно по имени. — Что я сделал им? Не пойму.
Кузнец в ответ только смеётся.
— Так ведь потому же, что ты варвар, глупенький!
— Варвар?
— Он самый. Оглянись, раскрой глаза. Здесь все смуглы, кареглазы, черноволосы. Ты выделяешься, как красная ворона! Бледная кожа, серые глаза, волосы цвета каштана, не кучерявые, как у них. Да и твои черты лица, они совершенно инородны. На землях Империи такие, как ты, не живут. Только изредка появляются. Как наёмники, как рабы, или как разбойники. Как рабы или разбойники — чаще всего! А тут ещё и комета… Народ на взводе.
Сказанное заставляет задуматься. Что моё происхождение, пусть частично, объясняет такое в высшей степени неприязненное отношение к моей персоне, конечно, я догадывался. Но… Был ли я разбойником, или чем-то такого рода? Наверное, всё же нет. Даже, скорее всего. Во-первых, по возрасту, судя по внешнему виду — мне от четырнадцати до шестнадцати. Во-вторых, да просто уверен почему-то в этом… Всё вокруг слишком неродное. Кажется, я совсем-совсем не отсюда.
Кидаю испытующий взгляд на словоохотливого, явно расположенного к общению кузнеца. Если честно, я и так засыпал его вопросами обо всём подряд всякий раз, как представлялась возможность. Но случалось это, к сожалению, редко, обычно только вечером и утром, во время еды. Мой благодетель не сторонник трепотни во время работы. Но сейчас, вроде, настроение у него добродушное. Можно попробовать копнуть в ту сторону, которая очень интересует… Хотя понимаю, что лезу не в своё дело.
— Гурт. Объясни. Как так случилось, что у тебя ни жены, ни детей, ни подмастерья?.. И что ты живёшь здесь, в этой деревне, где никто не любит тебя?
— А вот это не твоё дело!
Кузнец разворачивается на каблуках и резко уходит прочь, ещё и процедив что-то вполголоса. Я, было дёрнувшись следом, останавливаюсь — пришибёт ещё ненароком. Желание узнавать что-то дальше про прошлое этого сурового одноглазого бородача отбивает напрочь.
Глава 6
Двор, небо, горы. Око клонится к закату, а дел ещё невпроворот… Заглядевшись на до сих пор кажущиеся чуждыми красоты, я запинаюсь и роняю охапку дров, сам падая на них сверху. Злобно матерюсь. Вскакиваю на ноги. Хороший пинок, и тонкие сухие поленья, из какой-то неведомой мне породы древесины, разлетаются в стороны. А я опять злобно шиплю — на этот раз, ушибив ступню.
И вдруг понимаю, что звонкий ритмичный стук, который продолжался всё последнее время, от зари и до темноты, прекращается. Дверь бесшумно открывается, и на пороге святая святых своего хозяйства, кузницы, встаёт Гурт, с усмешкой глядя на меня.
Из полутьмы выпархивает и садится на невысокую крышу небольшая пичужка. Некоторое время назад кузнец принёс её из леса. Сказал, птенец, выпал из гнезда. Жалко стало.
Новый член семьи с тех пор вырос и научился летать — поначалу за этим было очень смешно наблюдать, он постоянно врезался во всё подряд, падал, и вообще создавал впечатление пребывающего в лёгком состоянии нетрезвости.
«Встав на крыло», птыц даже и не подумал покидать место, где его прикормили и обогрели, и как-то очень быстро прижился у нас, большую часть времени проводя с Гуртом… Прозвали Пострелом.
А мой одноглазый и бородатый опекун уже который день пропадает внутри кузницы, иногда оставаясь там даже ночью. Я всё это время ношу ему еду, воду, дрова, но внутрь он меня не пускает. Так что даже зависть кое-какую испытываю к нашему Пострелу. Тому-то никаких препятствий.
— Совсем заработался, бедненький! Заездил я тебя, да?.
Злобно соплю и молчу. Потому что это правда. Но признавать её я не собираюсь. У нас своеобразная игра — кузнец нагружает меня всё больше и больше, иногда, казалось бы, совершенно бредовыми и ненужными поручениями. Чего стоит хотя бы то, требующее раз в день наливать молоко в небольшую миску и ставить в самый тёмный угол дома… Но я упорно делаю вид, что так и надо, и мне всё нипочём. Хотя, на самом деле, приходится очень тяжело.
Работаю от ранней зари и до последнего луча заката, падая в конце замертво. На меня теперь взвалено всё! И только до наковальни Гурт не допускает, как не хочется мне приобщиться к таинствам слияния огня и металла. Оно, наверное, и к лучшему, вряд ли помог бы там сильно. Скорее напортачу. Хотя и любопытно, жуть…
Но мне остаётся только таскать воду, ходить в лес по дрова, которых нужно действительно много, утром отводить скотину на выпас, вечером обратно, доить этих дурацких коз, собирать яйца, полоть и вскапывать грядки, заготавливать сено, убираться дома… И, конечно же, готовить.