Блеснув белозубой улыбкой, девушка спросила:
— Ну что, «хозяин гнезда»? Пойдём, поищем путь вниз?
— Пошли, «самка человека»!
Мы оба рассмеялись, и под вопли неугомонного птица, в потоке словесного поноса которого пусть иногда и мелькали осознанные фразы, но случалось это не чаще раза в несколько дней, пошли искать спуск. К болтовне Пострела за время пути мы уже успели привыкнуть, просто не обращали на неё внимания и воспринимали как фон.
Нормальной дороги к воде долго было не найти, но, в конце концов, мы оказались сполна вознаграждены за долгие поиски. В одном месте, под скалами, обнаружился самый настоящий песчаный пляж! Спускаться туда, правда, оказалось довольно неудобно, и Рекса с вещами пришлось оставить наверху.
Уже снизу, скидывая с себя одежду и поняв, что Валерия не спешит последовать моему примеру, до меня дошло ещё одно «удивительное и невероятное». Я ведь ни разу не видел её полностью обнажённой! Если не считать того, что происходило по ночам, в кромешной темноте, в лучшем случае — при свете лун, и, обычно, под прикрытием шкуры. Сейчас, необходимость раздеться так явно тяготила и смущала девушку, что пришлось помогать, преодолевая лёгкое, скорее формальное сопротивление. В душе забавляясь контрасту между этой стеснительной и прячущей глаза дневной Валерией, и той страстной и раскрепощённой ночной, я взял её за руку и повёл в воду.
Не знаю, сколько времени так прошло. Мы плескались в самом прямом смысле до посинения, потом лежали и грелись на солнце, потом снова лезли в море. Я любовался окружающей красотой и своей спутницей, которая, наконец, перестала зажиматься и пытаться закрывать себя от моих взглядов. И думал — как же, оказывается, бывает хорошо!
Но словно кто-то подглядывал и ждал именно такого момента. Когда я в очередной раз косил глазом на лежащую рядом Валерию, наслаждаясь идеальными изгибами стройного юного тела, и лениво размышляя о том, что можно бы уже заняться и чем-то ещё, кроме безобидного плескания в воде и лежания на солнце, рядом захлопал крыльями прилетевший откуда-то сверху Пострел:
— Хозяин гнезда!.. Хозяин гнезда!.. Двуногие рядом!.. Хозяин гнезда, опасность!..
Как я уже говорил, большую часть времени клюв нашего птыца извергал из себя поток совершенно бессвязных и бессмысленных фраз, и на осмысленную речь это всё походило весьма отдалённо. Но иногда случалось и обратное. Несколько раз только благодаря Пострелу мы смогли избежать разного рода неприятностей, в основном — столкновений с другими путниками и караванами.
Поэтому о том, чтобы не придавать значения его предупреждению, не могло быть и речи. Лучше перебдеть, чем позволить застать себя со спущенными штанами, в данном конкретном случае — практически в прямом смысле.
Мы мигом вскочили, похватав вещи, и полезли обратно на скалу. Я даже не стал одеваться, в отличии от Валерии. Девушка сильно замешкалась, для неё вопрос был куда более принципиальным. Я её дожидаться не стал и буквально взлетел наверх, прыгая с камня на камень. Надо было как можно скорее оценить ситуацию и понять, как действовать дальше.
Оказавшись уже почти на самом верху, я сильно замедлился и выглядывал наружу уже предельно осторожно, стараясь оставаться в тени и не делать резких движений. И считаных мгновений хватило, чтобы понять: дела крайне плохи.
По тропе, которой мы пришли незадолго до этого, лёгкой рысью прближалась группа людей с собаками. Были они уже достаточно близко, явно заметили оставленные нами заплечные мешки и беспокойно бегающего вокруг Рекса. Более того, они даже каким-то чудом умудрились обнаружить и меня, стоило только показаться — взмах рукой в сторону моей едва поднятой над обрывом головы и торжествующий крик, вырвавшийся из доброго десятка глоток, не оставили в этом никаких сомнений. А оружие в руках и то, что преследователи были одеты в форму имперских егерей — о чём я мог судить, исходя из слышанных мной ранее от Гурта и Валерии описаний — красноречиво говорили о их не самых мирных намерениях и о том, что нас не ждёт ничего хорошего.
Времени на то, чтобы думать, не оставалось совсем. Я вырвал из заплечного мешка, который решил бросить, узелок с самым ценным — подарками гномов, деньгами, пистолетом, и закинул за плечо перевязь со слишком большим для меня мечом. После этого кинулся к обрыву, схватил за руку и буквально выдернул наверх Валерию, которая только-только закончила свой туалет и карабкалась наверх.
Вытащив девушку, не задерживаясь ни на секунду, побежал, увлекая её за собой, вдоль побережья, попутно лихорадочно соображая, как будем выкручиваться из щекотливой ситуации. Которая, если честно, складывалась препоганая — нас преследовала примерно дюжина вооружённых, явно знающих своё дело мужиков, и в прямом столкновении противопоставить им мы точно ничего не могли.
Если начнут стрелять, нам несдобровать по-любому. А собаки, бегущие чуть впереди, но не отрывающиеся далеко от хозяев, которые при виде нас начали заливаться ожесточённым торжествующим лаем, гарантировали, что не удастся скрыться от преследования, даже если умудримся на какое-то время оторваться от погони…
Несмотря на все эти мысли, я нёсся вперёд, как угорелый. Сначала, первые секунды погони, казалось, что по скорости мы примерно равны — шум со спины не приближался и не отставал. Более того, по нам так и не открыли огонь, что давало некоторую надежду, что хотят взять живьём. В данном случае, это было скорее благом, оставляло хоть какой-то призрачный шанс.
Но очень скоро выяснилась одна очень неприятная для нас вещь… Кинув взгляд назад, я случайно разглядел в стороне, между деревьями, ещё одну группу. Часть преследователей отделилась от основной массы и двигалась теперь параллельно побережью, в глубине материка. И двигались они чуть быстрее стальных! Судя по всему, нас хотели обойти сбоку, зажать в клещи, или даже вообще обогнать и остановить.
Допустить этого было никак нельзя, и я поднажал еще сильнее, выжимая из непослушного и слишком медлительного тела всё, что только было возможно, стараясь понемногу забирать от берега. Валерия еле поспевала за мной, я всё так же тянул её за руку, стараясь придать дополнительное ускорение. И через какое-то время мы, вроде, даже начали отрываться… Ценой плывущих перед глазами кругов и ручьями струящегося по телу пота.