Вмешиваться никто так и не стал, и я получил возможность сполна реализовать своё преимущество. Горе-скоморох попробовал пару раз неуклюже отмахнуться, но я просто уклонялся от его ударов, и он, видимо, смирившись с невозможностью достать меня, просто закрылся, стоически перенося град моих ударов. Последние, правда, получались далеко не такими сильными, как хотелось бы…
И это очень мне не нравилось, ситуация складывалась патовая. И ждать, пока местная звезда отдышится и, вернув самообладание, задаст мне жару, я не собирался! Опять сильно рискуя — если не получится, меня будет достать проще простого — я сделал подсечку и толкнул юного матросика в грудь. Какие-то мгновения неопределённости… И я понял, что получилось!
Повалив противника на пол, я заскочил ему за спину. Удушающий захват — и всё, фиг он теперь выберется из моих цепких лап!.. Я торжествующе улыбнулся, празднуя победу… Однако не тут-то было. Сильный удар по затылку заставил отлететь в сторорну. Глубоко втянув раздирающий слизистые воздух, состоящий почти целиком из табачного дыма, я как мог быстро встал на четвереньки и оглянулся.
Ко мне шли трое. Все остальные, к счастью, просто сидели и смотрели. Видимо, поквитаться со мной решили друзья юнги. Сам бедолага пытался встать, но интерес ко мне явно растерял напрочь — и я, чёрт возьми, почувствовал удовлетворение. По крайней мере, с одним удалось справиться! Что же по поводу этих троих… Все тоже молодёжь, но заметно крупнее скомороха, и тягаться с этими типами мне, хилому пацану, был уже совсем не вариант.
Вернее, был бы. Но провидение или те же пресловутые местные боги, поместив меня в почти безвыходную ситуацию, похоже, решили всё-таки дать и спасительную соломинку. Когда я оглядывался в поисках путей отступления, заметил прислонённую к одному из столов чью-то трость, достаточно крепкую на вид. Прямо на четвереньках метнувшись к ней, я схватил орудие своего спасения, развернувшись к наступающей троице. Ближайший из противников, который уже почти добрался до меня, тут же получил болезненный удар по голени и с воплем согнулся, схватившись за ногу.
Не медля ни секунды и еле-еле в последний момент увернувшись от почти задевшего ухо кулака, я метнулся в сторону. Сейчас могли спасти только скорость, расстояние — благодаря трости я мог бить издалека, так, чтобы меня было не достать — и, конечно же, психологический эффект. У меня получалось довольно ловко уйти ещё от нескольких направленных на себя ударов, увернуться от не самых гостеприимных объятий одного из противников, и я, наконец перехватив инициативу, сам перешёл в атаку, принявшись лупить своих врагов почём зря — спасибо деревенским и той школе, которую я благодаря ним прошёл. Силу не сдерживал, бил со всей дури, так, что деревяшка в руках жалобно гудела. Метил по возможности в самые больные места, так, чтобы сразу выводить из строя.
Всё это продолжалось какое-то время, а потом как-то так получилось, что вот я уже стою один, тщетно пытаясь надышаться терпким вонючим дымом, и на меня больше никто не нападает. Побитые, опасливо косясь, пятились, кто хромая, кто придерживая больную руку. Синяки на лицах, капающая кровь…
Поняв, что вышел победителем из этой небольшой и совершенно дурацкой потасовки, я невольно опять осклабился: хорошо поработал! Победно и с вызовом стал оглядывать остальных присутствующих, мол, кто ещё желает?.. Я был почти уверен, что никто не примет вызов. Дурацкая деревяшка в руке внезапно дала в руки некую власть, возможность хоть как-то противостоять этим людям. Конечно, пока никто не опомнится, решив приголубить меня табуреткой или даже скамьёй, не очнётся хозин трости, или кто-нибудь не предложит навалиться на «сухопутную крысу» всем скопом. Но посетители «Хромого пони», кажется, были слишком удивлены — или слишком азартны для этого.
И какое-то время я действительно считал себя победителем. Пока не встретился взглядом с одним низеньким мужичком — даже, пожалуй, карликом. Он был чем-то одновременно похож и не похож на гномов, которые тоже казались просто уменьшенными копиями взрослых людей. Но если моих оставшихся где-то позади спутников выделяли мощные мышцы и ширина плеч, то этот персонаж казался усохшим раза в два или полтора человеком, худощавым и даже хилым, как ребёнок. И он бы мог показаться смешным и безобидным, если бы не блестевшие холодной сталью глаза, близко посаженные, как у хищника, пристально изучающие меня. Впечатление усиливало жестокое неприятное лицо, всё изрезанное шрамами и суровыми морщинами, и отсутствие растительности на голове. Причём, морщины выглядели не старческими, совсем нет. Скорее, они казались теми же шрамами, просто оставленными не на плоти, а гораздо глубже — в душе.
Этот тип, очень не понравившийся мне по всем параметрам, плавно скользнул навстречу, ртутью перетекая из одной позы в другую. Остановившись в двух шагах и криво усмехнувшись, он поднял руку с зажатой в ней палкой.
— Может, попробуешь со мной теперь? — мерзкий скрипучий голос резанул уши ржавой ножовка, попавшей на гвоздь.
Прикрыв глаза на мгновение, я вновь попробовал успокоится. Новый противник казался опаснее всех предыдущих, вместе взятых. Лихорадочные попытки придумать выход не находили никаких вариантов, и, если често, я уже чувствовал, что проиграл. Но вызов брошен, пути назад нет. И я пожал плечами, пытаясь казаться спокойным и равнодушным.
Мы закружились между столов, в клубах табачного дыма. Я подавил желание броситься в самоубийственную атаку, пытаясь использовать хотя бы призрачное преимуществоот первого удара. Нет, карлик явно провоцировал на это, и доставлять ему удовольствие я не собирался.
— Ну, что же ты?.. — мой противник не выдержал, и его скрипучий голос опять заставил невольно скривиться. — Боишься, что ли? Сосунок…
Я опять пожал плечами, не опуская трость, которую держал наизготовку. На меня такие дешёвые приёмы не действуют. И именно в этот момент он атаковал.