Тут уже я не утерпел осмелился обратиться с предложением.
— Может, просто свяжем его, и запихаем в тайник? Он же подставляет всех!
Капитан посмотрел на меня такими глазами, будто я посягнул на что-то самое святое.
— Это невозможно.
— Почему невозможно? Я мог бы позвать своих спутников, они легко справятся…
Капитан не стал меня дослушивать, просто развернулся и ушёл, тут же переключившись на какие-то более важные дела.
Я заозирался по сторонам, и увидел первого помощника, который стоял рядом и слышал разговор. Обратился к нему и он, на моё счастье, соизволил снизойти с объяснением:
— Нас скормят рыбам, если сделаем что-то такое. Не сейчас, позже… Но скормят наверняка. Таких людей, как этот… — моряк явно сдержал какое-то крепкое и непристойное ругательство, — трогать нельзя. Даже когда они временно слабы.
— Но почему?
— Потому что хватит вопросов, матрос! Иди работать!
Не стал упоминать Малыша и их конфликт. Судя по всему, по логике окружающих — полурослик не жилец. Как, скорее всего, и все мы.
А потом стало не до разговоров. Прозвучал выстрел, и капитан отдал команду убирать паруса. Вариантов с неповиновением не предполагалось — мы не смогли бы ни оторваться от преследователя, ни отбиться, в случае, если завяжется морской бой.
На фоне длинного парохода, с двумя трубами и четырьмя мачтами, наше судёнышко казалось крохотной лодчонкой. Высокий чёрно-белый борт буквально навис над нами, и я, уже спускаясь по вантам, прекрасно разглядел выстроившуюся на палубе абордажную команду, и стрелков, державших нас под прицелами своих винтовок — будто недостаточно было стволов торчавших из оружейных портов пушек. Ощущения — не из приятных.
Как я понял из обрывков фраз капитана, говорившего что-то боцману и отдававшего распоряжения, нам приказали лечь в дрейф и выстроиться на палубе. Когда мы сделали это, из-за парохода выскочил вёсельный баркас, на корме которого сидел закованный в сталь офицер с пышным плюмажем на шлеме. Стоящий рядом со мной матрос поражённо выдохнул:
— Это же сам Грант!
Я повернулся к нему, собираясь спросить, но с другой стороны прозвучало:
— Зачем адмиралу наш корабль? Проглоти меня акула, если понимаю, что происходит!
Тут же подхватил третий матрос.
— У меня девчонка на берегу. Думал, всё, последний раз схожу — и хватит. А оно вон как получается…
— Да погоди ты нас хоронить! Может и образуется всё!
— Ага, конечно. Тысячу раз, книпелем поперёк хребта…
— Хватит уже, парни. Уши вянут. Послушаешь вас — так хоть сразу в петлю лезь, сам…
— Так может оно и правда так лучше будет! Быстро и без мучений!
— Иди ты! Сам в петлю лезть, я ещё побарахтаться хочу!
— Раньше надо было думать. Когда всяких… На борт брали.
После этих слов все будто замолкли, и я ощутил на себе взгляды. Стало совершенно очевидно — своим среди этих людей я так и не стал, пусть они и начали хотя бы говорить со мной.
— Может, утопим по-тихому, а?
— И что это даст? Всё, поздно воду из трюма откачивать, когда на дно ушли… Теперь — только надеяться, что не найдут ничего.
— Эти-то точно не найдут.
— Да клешнёй зверокраба на твой язык! Чайки, и те больше молчат!..
— Разговорчики! — голос капитана положил конец прениям, и дальнейшего развития событий мы ждали в относительной тишине.
Баркас подлетел к «Ласточке» за считанные минуты. Мускулистые матросы молотили вёслами по волнам с такой частотой, будто бились за первое место на соревнованиях по гребле. Хотя, учитывая, что в иных ситуациях от их скорости вполне могли зависеть их же жизни — всё было совершенно логично. И уж если они везли к нам цельного адмирала, это должны были быть лучшие из лучших.
Ненадолго скрывшись из поля зрения, баркас стукнулся о борт — и тут же над палубой взвились абордажные крюки, впиваясь в древесину и гарантируя то, что быстро отцепиться мы не сможем. Следом появились молодцы в цветастых мундирах, блестящих кирасах и шлемах, выпрыгивающие словно демоны, явившиеся откуда-то прямо из морских глубин, и сразу во всеоружии. Я даже невольно залюбовался их слаженными действиями, тем, как они рассредоточились между нами, не мешая друг другу и беря всех на прицел, не забывая и про направления, откуда теоретически могли появиться затаившиеся до поры злоумышленники.
Последним степенно поднялся адмирал, «Грант», в сопровождении двух офицеров. Медленно прошествовав в направлении нашей шеренги, он безошибочно нашёл глазами капитана, и встал перед ним. Когда этот усатый, сурового вида мужик с щегольскими седыми усами и бородкой сделал последний шаг — внезапно всё затихло, и тишина начала буквально сгущаться и давить, став практически осязаемой и невыносимой.
— Можете поприветствовать адмирала.
Наконец, сказал один из офицеров. И тут же все наши, как по команде, рухнули на палубу, становясь на одно колено и опуская головы. Я сильно замешкался, и последовал за всеми, уже собрав несколько взглядов.
— Вам следовало бы лучше учить своих матросов, — тот же голос, и я осмелился поднять голову. Как раз, чтобы успеть увидеть, как офицер кивает кому-то сбоку.
Туда посмотреть я уже не успел. Удар, боль, грохот выстрела, и всё внезапно стало совершенно не важным. Я медленно заваливался на бок, разглядывал здоровенную дыру в груди, из которой толчками вытекала кровь. И была только одна мысль. Неужели, это всё?..
Чувствуя щекой отполированную десятками ног и дождей палубу, я боролся с болью и представлял, что всё вокруг — сон и не по-настоящему. И меня не ранили смертельно на каком-то корабле чёрт знает где, и что самое обидное — чёрт знает кто, и чёрт знает зачем. Чтобы устрашить команду, склонить к сотрудничеству? Или тут просто не принято по-другому? В любом случае, мне не легче, при любых раскладах. И даже если предположить, что не знаю местные порядки, почему-то уверен на все сто — они не начнут нравится, если во всём разберусь.