— Я уже столько узнал тут всякого такого, что не самое приятное… От ещё одной истории хуже не будет.
— Что ж, человек… Если хочешь. Никогда и никому не рассказывал этого раньше. Только своим. Слушай…
Гном достал трубку, раскурил её, выпустил в небо несколько колечек дыма. И начал свою историю:
— Раньше два наших рода, Огненной Бороды и Золотого Молота, жили рядом. Мы были близки, очень. Ещё мой отец, Глаин, и Громин, сидевший на Каменном Престоле Молотов и направший их кирки, были закадычными друзьями. Во время первой орочьей они не раз спасали друг другу жизни…
Но так было раньше. А потом… В какой-то момент Громин вдруг сказал, что с него хватит, и ушёл со своей дружиной. Никто не ожидал такого от него, он всегда был отважным воином, не боялся выходить даже против превосходящих сил клыкастых. Но вдруг будто кто-то подменил его.
Война длилась ещё несколько лет. Унесла многие жизни… И когда мы, измученные, уставшие от бесконечного кровопролития вернулись домой — вдруг выяснили, что пока сражались с нашими врагами, род Золотого Молота процветал и усиливался. Они заключили несколько денежных договаров на поставку оружия в Империю. А ведь молотки никогда не были хорошими оружейниками! Вернее, конечно, каждый гном может создавать оружие, это у нас в крови. По людским меркам, это очень хорошее оружие. Но род Молота всегда был силён именно в создании всяческих побрякушек и украшений. Если оружейники они просто хорошие, то ювелиры — прекрасные. И вот кто просил их лезть туда, где и без них найдутся хорошие мастера?..
Это было началом. Первым, что омрачило нашу дружбу. Потом, Свалин из нашего рода повздорил с этим негодяем Громином. Тот не согласился дать ему удовлетворение, трусливо скрылся, и… Вскоре Свалина нашли с разрубленной головой. Отец, конечно, не поверил тогда, что его старый друг и собрат по оружию мог быть причастным к этому.
А дела у рода шли всё хуже. Чтобы хоть как-то поправить положение, отец связался с контрабандистами. Те обещали перебить поставки Золотого Молота и лишить их монополии. Но оружие надо было доставить к месту встречи, на границе с владениями людей, и сделать это незаметно. Кроме того, было немалое и вполне обоснованное опасение, что нас может ждать подстава. На дело пошли почти все мужчины племени, способные держать оружие.
По дороге мы встретили, угадай, кого? Да, опять этого Громина, и его людей. Хотя вышли ночью, специально шли тайными тропами, стараясь скрыться от чужих глаз.
А когда мы передали оружие и вернулись… Желаю, чтобы ты никогда не пережил такого, человек. От всего сердца желаю.
Наш дом разорили орки. Те немногие, кто остался и не пошёл в поход, не смогли противостоять клыкастым. Наши женщины, чтобы не попасть в рабство, сами, своими руками убили детей, а потом себя…
Орков мы выбили из гор. Перебили всех. Потерявшие всех своих воины обезумели. Мы уничтожали врагов везде, где только могли найти. Но это далось… Очень тяжело далось. Род оказался обескровлен. Ещё и контрабандисты, эти твари, нас всё-таки надули. У нас не осталось семей, мы лишились средств к существованию…
Отец опять не поверил, что это могли подстроить наши бывшие друзья. Но вскоре к нам пришёл купец, один из тех, безбашенных и не боящихся ничего, которые торговали и у клыкастых, и у нас. Он поведал, что орки узнали о том, что нас не будет дома, от самого Громина. После этого мы собрались и напали на род Золотого Молота. Мы рубились люто, мы убивали их так же, как до этого клыкастых тварей. Но к молоткам подошло подкрепление… И, в конце, мы с трудом унесли ноги. Там же погиб и мой отец. Его убил Громин, собственноручно…
Тюрин замолк. Я тоже не мог выдавить из себя ни слова. Что тут можно сказать?
Гном задумчиво выпустил в небо несколько облачков дыма, и криво усмехнулся.
— Вот такая наша история. Мы — жалкие остатки рода, ушли в земли людей, побираться и жить от заработка к заработку, продав то немногое, что осталось от былого величия… Но у нас не было выбора. Мы были разорены и разбиты. И этот проклятый род, Золотого Молота, они наверняка был рады пустить нам кровь. Выстоять варианта не было, отстоять дом тоже. Я тогда принял это тяжелейшее решение — бросать всё и уходить. И до сих пор бывает, что где-то наших находят молотки, и убивают. Эта война не кончилась. И закончится она, наверное, лишь с гибелью последнего из нас. Или из них.
— Спасибо, что рассказал. Эта истоиря очень… Печальная. Прими мои соболезнования… И мне кажется, что я стал теперь лучше понимать вас.
— Не дай Земное Пламя, чтобы стал. Лучше не надо…
Мы ещё помолчали.
— А деньги, за динамит? Ведь там была приличная сумма…
— Мы долго копили. Отказывали себе во всём. У нас давно нет ничего своего — кроме мечты. Мечты возродить былую силу.
— Надеюсь, всё получится. И то, что я добыл для вас, нужно не просто для того, чтобы с кем-нибудь разобраться раз и навсегда.
— Я не имею права отвечать.
— И не надо. Кстати. Ты уверен, что тот мерзкий тип, Валед, не проследит за нами? Или кто-нибудь ещё из стервятников, которые вьётся вокруг него?
— Уверен. Мы приняли все меры. Груз покинул Южную на барже, и её разгрузили не в том месте, куда она должна была идти. Ночью. Усыпив всю команду сонным газом. Как динамит попал сюда, и как уйдёт отсюда с поездом на Север, отследить очень сложно. Мы ещё постарались сделать так, чтобы казалось, будто груз увезли морем. Так что, всё в порядке. И спасибо ещё раз, что помог решить этот вопрос…
— Пиастры!.. Пиастры!.. — вылетевший откуда-то сбоку Пострел прервал поток гномьих откровенностей. — Самка человека плохая! Самка человека мало кормила! Хозяин гнезда хороший! Наконец-то будет много еды!..
Пока птица нарезала круги надо мной и орала благим матом, на перрон, где мы с Тюрином встретились, ватагой вывалились остальные наши, и… Валерия. Девушка, увидев меня, с визгом кинулась навстречу, наперегонки с Рексом. Я подхватил её и закружил в объятиях, одновременно отбиваясь от пса, прыгающего на задних лапах и пытающегося вывлизать лицо. Потом — обнялся со всеми гномами и полуросликом.