Эге-гей! Ку-ку! Светло и пусто! Пусто и светло! А Степа в ней разочаровался. Из-за того, что она засомневалась в чистоте и невинности его чувств к ней. Ему не нужны неискренние, дешевые поцелуи. Ну и пожалуйста! Мы никому не навязываемся.
Дома Ника первым делом вымыла голову. Так, для ясности мысли. Ну, и чтобы смыть с себя пыль двух прошедших дней. А потом легла спать. Сегодня вечером ей еще танцевать на каком-то концерте или фестивале. Она станцует, она обязательно станцует так, что все будут смотреть на нее восхищенно, и восторгаться, и аплодировать, и орать: «Браво!».
Поднявшись по лестнице, Степа остановился между этажами, опять устроился на подоконнике, дожидаясь звонка.
В начале следующего урока Марина, развернувшись на стуле, сперва непринужденно доложила, делая вид, будто именно в том и заключалась ее единственная цель:
— Софочка тобой интересовалась! — и только потом, как бы между прочим, спросила: — Где вы пропадали целый урок? — уверенно соединяя их вместе. — И куда делась Ника?
— Ушла домой.
И все? Он считает, что это достаточный ответ на ее вопросы?
Марина все еще воплощала собой полное внимание, явно надеясь на продолжение — хотя бы на самые крупные подробности — и очень даже хорошо, что Алле, то есть преподавателю математики и их классному руководителю Алле Сергеевне, не понравилось созерцать ее милую девичью фигуру со спины (всегда приятней видеть лицо того, к кому обращаешься!), и она, конечно же, потребовала:
— Марина! Сядь, пожалуйста, как следует.
А дома отец, тактично улыбнувшись — соизмеримо с его понятиями тактичности — и с трудом скрывая нетерпение и живой интерес, еле дождавшись, когда сын наконец появится из прихожей, не удержавшись, спросил:
— Ты когда-нибудь познакомишь нас с Никой?
— Когда-нибудь, когда-нибудь, — усмехнувшись, повторил его выражение Степа.
Для отца, конечно, стало неожиданностью такое количество скептицизма в голосе сына, но он, решив списать столь загадочное поведение на его юношеское смущение, не унялся.
— А поточнее?
— Когда она в следующий раз придет к нам.
Судя по интонации, с которой произнесены слова, подобное случится не скоро, но…
— Это будет…
— Не знаю, — прозвучало ровно и спокойно, вроде бы, без отчаяния и горя.
— А разве вы не встречаетесь?
— Встречаемся, конечно. В школе. Мы сидим за одной партой.
— Шутник!
Железные нервы, непробиваемое спокойствие. Это-то тебя и выдает, сын мой.
— И только? — не согласен отец. — Разве ты в нее не влюблен?
— Я? — переспрашивает удивленно, будто и быть такого не могло — да как тебе, папа, только в голову пришло? — Степа. — У нее есть парень.
— Ну, извини.
Вечером Лада доложила:
— Денис звонил.
Ника равнодушно махнула рукой. Ах, нет ей никакого дела до всех, живущих на белом свете.
Лада, на какое-то время застыв на месте, не в силах проронить ни слова изумленно смотрела ей вслед.
Денис звонил и в воскресенье утром.
— Меня нет, — не поворачивая головы, сообщила Ника.
— Почему? — опять удивилась Лада, а Ника подняла глаза:
— Не хочу с ним говорить, — она помотала головой. — Не знаю. Может, я сошла с ума, но мне кажется, он тоже виноват.
А через какое-то время раздался звонок в дверь.
Лада заглянула в комнату и многозначительно произнесла, четко отделяя слова:
— Это к тебе. Денис.
Ника вздохнула.
— Ты, все-таки, выйди к нему.
— Я иду.
— Наконец-то! А я вчера звонил, сегодня, а тебя все нет. Я уж думал, мне нарочно говорят. Думал, твои предки все-таки решились разделаться со мной раз и навсегда.
Он облегченно улыбнулся и устремился к Нике, но та торопливо отодвинулась назад.
— А может, вовсе не предки! — вскинула Ника голову.
— Что? — не понял ее Денис, но она только усмехнулась в ответ и продолжила холодно:
— Ты всем своим приятелям рассказываешь, как проводишь со мной время? И раздаешь желающим адрес?
— Какой адрес? — совсем растерялся Денис.
— Мой! И каждый может прийти и получить все то же, что и ты? Ника — девочка добрая, никого не обделит!
— О чем ты? — Денис насторожился и немного рассердился.
Да, наверное, он ни причем, не говорил он о Нике с этим подонком и уж точно не давал ему адрес. Но непоправимо, неразрывно связались его безудержные, откровенные ласки с такими же безудержными в своем отвратительном, грязном порыве руками, грубо сжимавшими Нику здесь же в прихожей совсем-совсем недавно.