Рукопись, разложенная на столе, вызвала у нее раздражение. В таких растрепанных чувствах разве сосредоточишься?
Ужин ей прислали в спальню. Есть не хотелось совершенно, поковыряв вилкой, Пэгги мрачно отодвинула поднос.
Было от чего прийти в отчаяние. С каким хорошим настроением она ехала сюда. Могло ли прийти в голову, какое испытание в очередной раз подкинет жизнь? Не под счастливой звездой, видно, родилась. В первый раз приглянулся мужчина — и тут неудача.
Ворочаясь в постели, Пэгги перебирала детали каждой встречи с ним. Он несомненно из тех сильных и волевых людей, на кого можно спокойно опереться. Будь он таким же красавцем, как Вилли, вообще был бы неотразим. Впрочем, Пэгги не слишком ценила внешнюю привлекательность. С горечью она призналась себе, что на самом деле стала пленницей его обаяния, его целеустремленности и той ответственности, с какой Брюс ко всему относился. Из него выйдет замечательный муж и отец, о котором можно только мечтать… Бесполезное, пустое занятие стремиться к счастью с мужчиной, если он ненавидит тебя и твою семью. Такой приговор вынесла Пэгги, пытаясь заснуть.
Где-то в глубине дома вдруг послышался резкий и пронзительный звук, напоминавший сирену. Он не на шутку напугал Пэгги. Она вскочила и бросилась в коридор. Господи, что происходит? Судя по звуку, надо бежать в холл. Пэгги ринулась к лестнице и тут же наткнулась на Джесси Морден, поднимавшуюся снизу. Вид у нее был встревоженный, о чем свидетельствовал наскоро наброшенный халат и пышный белый ночной чепец, в каком обычно не появляются на людях.
— Что случилось, Джесс?
— Это сигнал сиделки. Она им пользуется только в экстренных случаях. Скорей!
Почти бегом они добрались до апартаментов больной.
С тех пор как Пэгги побывала здесь утром, комната сильно изменилась. Кровать отодвинута от стены, столик с медикаментами у самого изголовья. Видно, так сподручнее оказывать помощь. Высоко поднятые подушки, смятые простыни, спина сиделки, склонившейся над судорожно вздымающимся телом…
— Кто-нибудь, быстро! Подержите голову, — распорядилась Глория Стоун. — Как только я даю кислород, она отбрасывает трубку.
— Миссис Макинрой, миссис Макинрой, пожалуйста, успокойтесь. — Пэгги старалась изо всех сил помочь медсестре. — Это кислород, вам станет легче. Вы слышите меня?..
Внезапно больная успокоилась и затихла. Не выпуская из рук кислородную подушку и не оборачиваясь, медсестра бросила через плечо:
— Миссис Морден, срочно вызывайте врача. Скажите… ну вы знаете, что сказать. И сразу возвращайтесь, прошу вас.
— Чем еще я могу помочь? — тихо спросила Пэгги. Она больше не придерживала голову миссис Макинрой, только поглаживала тоненькую, как веточка, руку.
— Когда миссис Морден вернется, нужно позвонить Брюсу, он сегодня ночует дома. Пусть сюда поднимется Энн, это было бы кстати. — Глория Стоун, следя за секундной стрелкой часов, измеряла пульс. — Чудо, если она продержится ночь, — печально пробормотала сиделка.
Экономка появилась довольно быстро. Сокрушаясь, сообщила, что самого доктора не застала, он где-то на вызове, но ей обещали сразу его разыскать. Медсестра распорядилась разогреть воду для грелок, и Джесси Морден снова поспешила вниз, а Пэгги — звонить Брюсу.
Она вышла в гостиную рядом, подошла к конторке, где стоял телефон и часы. Было только десять, а ей казалось, давно наступила глубокая ночь. У аппарата лежал листок с аккуратно написанным списком телефонов. Пэгги нашла нужный. Знакомый голос девушка узнала сразу.
— Брюс, говорит Пэгги Макинрой. Медсестра просит вас срочно приехать.
— Уже еду, — отозвался Брюс, почувствовавший неладное. — Вы уж держитесь, прошу вас.
Пэгги положила трубку. Как же она благодарна ему за ободряющие слова, в которых сейчас так нуждалась.
Следующее, что предстояло сделать, — позвать Энн. Но сколько ни стучала в дверь, никто не отозвался. Неужели так крепко спит? Пэгги решила пройти через ванную, соединявшую их комнаты. Уже на пороге до нее донеслись всхлипывания.
— Энн, нельзя так распускаться. Оденьтесь и поднимитесь наверх. Вашей матери плохо. Сейчас любые руки в помощь.
— Нет, нет, я боюсь, — донесся глухой жалобный плач из-под одеяла, которым Энн накрылась с головой. — Я знаю, она умирает. Оставьте меня. Мне жутко, когда вижу покойников…