— Что такое 'айир'?
Я перевернула правую ладонь и продемонстрировала ему 'невесть откуда' взявшуюся в ней баночку с отваром равельника:
— Отвар из корней одного очень редкого цветка, который расцветает раз в тысячу лет. Когда-то он рос и в Шевистских горах, и самые удачливые травницы умудрялись поить его отваром своих сыновей. Увы, те времена давно забыты, и даже название напитка стерлось из вашей памяти…
— И что делает этот отвар?
— Нам, богам, дарит бессмертие и вечную красоту. Вам — умножает силу, выносливость и ловкость… — усмехнулась я.
Глаза Беглара расширились, и он ошарашено пробормотал:
— То есть получается, что Ядвар Эрдзо, сын травницы Гаадат, мог стать первым мечом равсаров именно потому, что пил айир?
Кто такой Ядвар Эрдзо, я не знала. Но утвердительно кивнула:
— Да, мой эдилье…
Тур гордо расправил плечи и посмотрел на меня сверху вниз:
— А я победил Азнука Мзаана без всякого айира!
— Мой отец — не какой-то там Мзаан! — хмыкнула я. — Когда он говорит, люди падают замертво. В общем, без айира ты обречен. А я… я потеряю тебя, так и не познав…
Равсар облизнул пересохшие губы и с надеждой посмотрел на баночку, все еще лежащую на моей ладони:
— Но айир-то вот! У тебя в руке! Что мешает мне его выпить? — Время, Тур, время: для того, чтобы он изменил тело взрослого мужчины, требуется около месяца. А нас осталось чуть больше недели…
— Тогда я могу… могу взойти на твое ложе прямо сейчас! — мгновенно вспотев, заявил Тур.
Пришлось изобразить сочувствие:
— И умереть, не подарив мне ни минуты наслаждения? Ну уж нет! Я намерена получить все, на что рассчитывала!
— Да, но если у меня осталась всего неделя… — начал, было, Тур, и, увидев, что в моих глазах мелькнула какая-то мысль, замер.
Я задумчиво посмотрела на свое запястье, склонила голову к плечу и усмехнулась:
— Если я поделюсь с тобой своей силой, то… хватит и десяти дней…
— Ты сказала, что у меня только неделя… — хмуро буркнул вождь.
— А если я поделюсь силой с твоими воинами, то у тебя, пожалуй, появится шанс! — не обратив внимания на его слова, закончила я. И посмотрела на него с таким безумным желанием, что у Дзагая чуть не подогнулись колени. Поэтому он не сразу понял, что именно я сказала:
— Ты сказала, 'с моими воинами'?
— Если ты предстанешь перед отцом не один, а со свитой, то мощь его взгляда и голоса падет не на одного тебя, а на всех сразу. И поделится приблизительно поровну. Значит, тебе достанется совсем немного… Правда, тогда твои воины получат вечное посмертие, которого пока не заслужили…
— Они докажут, что достойны! Я уверен! И… я буду счастлив, если ты одаришь и их, о Великая Мать… — склонив голову, пробормотал равсар. — Кстати, идея просто отличная: я — вождь, а, значит, просто не могу явиться к твоему отцу без подобающей мне свиты…
— Отличная… — эхом отозвалась я. — Только вот если я начну делиться своей силой с тобой и твоими людьми, то высушу это тело меньше чем за неделю…
— Высушишь? — нахмурился Тур.
— Угу… — кивнула я. И, облизнув губы, плотоядно усмехнулась: — Впрочем, что мне с того? Ведь через неделю мы будем уже в Рейвейне, а ты станешь моим…
…В вечернем полумраке струйка крови, стекающая по моему запястью и льющаяся в здоровенный кубок с вином, казалась черной, как ночь. И вязкой, как мед. Глядя, как он наполняется, я старательно удерживала на лице мечтательную улыбку. И старалась не замечать все усиливающегося шума в ушах и слабости в коленях.
Получалось не очень: к моменту, когда темное зеркало жидкости добралось до краев кубка, я оказалась на грани потери сознания. И удержалась в реальности только потому, что услышала громогласный рык Равсарского Тура:
— Все, хватит!!!
Кубок тут же уплыл куда-то в сторону, потом в поле моего зрения возникло встревоженное лицо кого-то из воинов, мою руку выше запястья сдавили чьи-то стальные пальцы, и я поняла, что на нее накладывают тугую повязку.
— Тур? — собравшись с силами, выдохнула я.
— Да, Великая Мать?
— Аккуратно открой баночку, раствори треть ее содержимого в вине, подожди десять минут, а потом дай своим воинам выпить по одному глотку…
— Сделаю, Великая Мать!
— Тебе можно выпить два… — справившись с очередным приступом слабости, приказала я. — То, что останется, сольешь в мех. На рассвете выпьете еще…
— Хорошо, Великая Мать!
— А сейчас отнеси меня в шатер — я хочу спать. И… не забудь послать кого-нибудь отогнать коней в ближайшую деревню: когда я проснусь, мы пойдем дальше…