Последнее было просто невероятно: этот полированный кусок дерева с выгравированным на нем гербом королевской династии Нардириен стоил баснословных денег. Да что там денег - с помощью куска пергамента с его оттиском можно было заключать и расторгать договора, получать дворянские звания, присваивать чужое имущество, дарить свободу заключенным и даже отбирать жизни. Однако печать так и осталась лежать на столе - видимо, на политику и благосостояние этим воинам было плевать. А жизни они отбирали и так. Короткими мечами, кинжалами или голыми руками. У всех, кто попадался им на пути. Включая женщин и детей...
...Вторая группа, занятая обеспечением отхода, состояла из людей другой закваски. Подперев двери казарм толстенными кольями и полив вспомогательные постройки горючим маслом, они начинали метаться по двору и стенам в поисках трупов часовых. И, обнаружив тела, обирали их чуть ли не до нитки.
Награбленное складывали в заранее подготовленные мешки. Подальше от центральных ворот. И снова возвращались к дому. Дожидаться возвращения убийц...
...Уходили тоже в два приема. Основная группа, соблюдая тишину, выскальзывала на улицу через ту же самую калитку, неторопливо добиралась до коней, оставленных где-нибудь неподалеку, и отправлялась к берегу Алаиры , где их обычно ждали лодки. А группа прикрытия уходила через противоположную от ворот стену. Шумно. Вернее, с 'огоньком' - поджигая все, что было полито маслом. И не пытаясь спрятать лестницу, с помощью которой перебирались на улицу!
Впрочем, поймать их все равно не удавалось - неплохо зная город, они умудрялись бесследно растворяться в ночи...
- Масло то же самое... - несколько раз втянув в себя пахнущий гарью воздух, негромко буркнул сотник Зейн. - По две серебрушки за бочонок. Денег они не жалеют...
- Так деньги же не свои... - криво усмехнулся граф Дартэн. - Государственные... И наверняка не последние...
Командир Особой сотни ничуть не удивился:
- Я тоже так подумал, ваша светлость! Ибо обычные убийцы и грабители тащили бы все, что плохо лежит...
- Обычные грабители далеко не дураки... - буркнул граф Ратский. - И ни за какие деньги не полезут ни в дом начальника королевской гвардии, ни в дом к коннетаблю. Кстати, о коннетабле - как считаешь, тот нахальный лахчи уже успел ему доложиться?
- Наверняка, ваша светлость! - кивнул сотник.
- Тогда пошли к нему...
...Найти графа Гайоса удалось без особого труда - густой бас пребывающего в бешенстве коннетабля разносился по всему дому, заставляя бледнеть и воинов, прозевавших появление убийц, и ни в чем не виноватых домочадцев.
- ...были обязаны бдеть! Чем занимался начальник караула, а? Что молчишь? Говори!!!
Голоса его собеседника слышно не было. Но догадаться о том, что именно он говорил своему сюзерену, было не трудно: каждое его слово вызывало у коннетабля очередную вспышку гнева:
- Обходил посты, говоришь? Что, засыпая на ходу? Или с закрытыми глазами? Что? Тогда как он умудрился не заметить крадущегося к нему убийцу? Чему ты учишь своих воинов? Подставлять глотку под ножи? Или беспробудно спать в казарме?
...Увидев графа Дартэна, воин, стоящий у входа в покои, в которых бесновался коннетабль, хмуро сдвинул брови и еле слышно произнес:
- Простите, господа, но его светлость очень занят...
- Передай своему сюзерену, что к нему прибыл граф Дартэн Ратский...
Услышав имя и фамилию начальника Тайной канцелярии, воин переменился в лице и тут же испарился. А через пару мгновений дверь покоев сотряс мощнейший удар. Только что закрывшаяся створка сорвалась с места, и, провернувшись на петлях, со всего размаху ударилась об стену. А в дверном проеме возникла могучая фигура коннетабля.
Остановившись и скрестив руки на затянутой в кольчугу груди, граф Гайос с издевкой поинтересовался:
- Ну что, осмотрели место происшествия?
- Осмотрел... - холодно ответил граф Ратский. - И могу с уверенностью заявить, что убийцы шли за вами...
Коннетабль с хрустом сжал кулаки, скрипнул зубами, и, с трудом взяв себя в руки, угрюмо кивнул:
- Я пришел к такому же выводу...
Потом помолчал, и с болью в голосе добавил:
- Лучше бы они пришли ко мне...
Говорить о том, что для королевства жизнь коннетабля важнее жизни восемнадцатилетнего мальчишки граф Дартэн не стал. Вместо этого он выразил убитому горем отцу свои соболезнования, посетовал на то, что юный граф Алатейя оказался так сильно похож на отца, проследовал в комнату, оказавшуюся малой гостиной, и уселся в предложенное кресло. А потом сразу взял быка за рога: