— Тур! Прощайся! Его время вышло… — командным голосом рыкнула я. И, поймав перепуганный взгляд вождя, мстительно осклабилась: — Вестник уже тут…
— Да что она несет! — воскликнул его побратим и, отодвинув в сторону товарища, с вызовом посмотрел на меня: — Я жив, видишь? И здоров, как бык! Я не умру, слышишь?
Я пожала плечами, вгляделась в воздух чуть выше его головы и поздоровалась:
— Вечной ночи тебе, Вестник!
— О-о-ох… — выдохнул кто-то из воинов. Видимо, заметив, как чернеют губы их товарища. А мгновением позже отчаянно заорал Равсарский Тур:
— Гвазза-а-а!!!
Увидев, что Итрай только что схватился за сердце, я заставила себя холодно улыбнуться. И, мысленно сосчитав до двадцати, негромко «попрощалась»:
— …И тебе, Вестник! Передай отцу мое почтение…
Медленный поворот головы, взгляд, провожающий «полет» Четырехкрылого создания моей буйной фантазии — и до меня донесся полный горечи голос Беглара Дзагая:
— Покойся с миром, Гвазза! Хмельного посмертия тебе, брат…
…Следующее утро началось с легкого прикосновения к плечу:
— Светает…
Я открыла глаза, откинула в сторону походный плащ Равсарского Тура и уставилась в поблескивающие в полутьме глаза:
— Вы готовы?
Вождь кивнул. Потом сообразил, что в шатре темно, и негромко пробормотал:
— Да, Великая Мать!
— Хорошо… Подай мне мой дорожный мешок и прикажи седлать лошадей…
Беглар Дзагай снова кивнул и, пятясь, выбрался наружу. Откуда сразу же донесся его рык:
— Великая Мать приказала седлать лошадей…
— Тур? — недовольно рявкнула я.
Полотнище, закрывающее вход в шатер, тут же исчезло, и передо мной возникло встревоженное лицо Беглара:
— Да, Великая Мать?
— Не забывай, кто ты есть… Иначе я в тебе разочаруюсь…
Дзагай непонимающе захлопал глазами:
— Э-э-э…
Пришлось объяснить:
— Ты — Военный вождь своего народа. Значит, своим людям приказываешь ты, а не я… И запомни еще кое-что: мне не нужны рабы. И подобострастие во взгляде — тоже. Я — гюльджи-эри, а не какая-нибудь изнеженная Пресветлая Дева элирейцев…
— Да, но…
— Тур! Моим эдилье может быть только настоящий Воин… Такой, каким ты был еще вчера…
…Дураком Беглар не был. И к моменту, когда я, надев на себя поддоспешник, кольчугу и койф,[75] выбралась из шатра, меня встречала не толпа перепуганных божественной силой почитателей, а отряд воинов, готовых на всё. Правда, увидев меня не в платье, а в кольчуге и с кинжалом на поясе, равсары слегка растерялись. А в глазах некоторых появился страх…
— Нам что, следует готовиться к бою? — удивленно оглядев меня с ног до головы, спросил Равсарский Тур.
— Нет… — улыбнулась я. — Терпеть не могу платья. И надела на нее то, что привычнее…
…Наскоро разобравшись с потребностями «тела леди Лусии», я позволила Беглару помочь мне забраться на кобылку и, хмуро оглядев еще дымящее пепелище, оставшееся на месте погребального костра, вопросительно посмотрела на своего эдилье.
Вождь на мгновение прикрыл глаза, мысленно попрощался с духом своего побратима и, вздохнув, тронул коня с места…
…Следующие часа полтора я привычно балансировала на грани между небытием и реальностью, сравнивая дорогу из своей памяти с той, по которой двигался отряд. Иногда позволяя себе отвлекаться на воспоминания о графе Ауроне и его оруженосце. И доотвлекалась. Не заметив появления на дороге патруля.
— Кто такие? Куда едете? Руки от оружия! Живо!!!
Услышав повелительный голос, раздавшийся из придорожных кустов, я немедленно выскользнула из транса и, отметив, что вокруг меня невесть с чего появилось кольцо из десятка равсаров, с интересом уставилась на Равсарского Тура.
— Военный вождь равсаров Беглар Дзагай с отрядом сопровождения… — четко и без единой запинки ответил один из воинов Тура. — Едет по поручению вашего короля…
— Подорожная есть? — недоверчиво поинтересовался тот же голос.
— Есть грамота, выданная нашему вождю Иарусом Рендарром по прозвищу Молниеносный… — отозвался горец. И, спешившись, сделал пару шагов к кустам. — Выходи, покажу…
Короткая команда — и добрая половина кустов справа от дороги вдруг превратилась в вооруженных арбалетами латников!