– Чепуху городишь, – рассердился Гулевский. – Если ты прав и налицо признаки убийства, как можно, чтоб до сих пор не возбудили дело? В таких чрезвычайных случаях каждая минута дорога.
Наоборот, создают оперативно-следственную группу, прочие службы подключают. Выходные отменяют.
– Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам, – отреагировал Стремянный, распевной интонацией обещая Гулевскому и другие сюрпризы. – Предлагаю с этими вопросиками подъехать к следователю. Машина в вашем распоряжении.
У палисадника парила старенькая ДЭУ Нексия, на которую в девяностые начальник «убойного» отдела московского УГРО копил несколько лет. За пятнадцать лет машина сильно обветшала. Боясь, что на морозе не заведется, Стремянный не заглушил ее.
– Так и не поменял старушку? – заметил Гулевский.
– Нормальная машинёха. Ещё и муха не сидела, – буркнул Стремянный. Признаться, что за годы адвокатской практики так и не наработал на новую, ему было неловко.
4
В Москве Гулевский заскочил домой переодеться и привести себя в порядок. Встретиться договорились у следователя.
Двухэтажное кирпичное здание неподалёку от метро прежде занимала прокуратура со своим следственным аппаратом. Когда следствие от прокуратуры отпочковали, здание поделили меж двумя ведомствами. Попасть в прокуратуру и следственный комитет можно было через единственный подъезд с общим постовым на входе. Но далее лестничные пролёты разбегались направо и налево, будто расчленённые надвое сиамские близнецы.
Заплывший милиционер на входе при виде полковничьего милицейского удостоверения равнодушно кивнул.
На вопрос Гулевского, как найти следователя Цыпко, снизошел до краткого пояснения:
– Следователи налево, прокуроры направо.
Со второго этажа левой лестницы донесся многоголосый жеребиный гогот.
– Это как раз следователи, – подтвердил постовой.
За время недолгого подъема Гулевский успел уловить, что на втором этаже обсуждается вчерашний сабантуй с девицами из канцелярии. Какой-то Симка, не стесняясь в подробностях, доказывал, что Машку он всё-таки отымел. Собеседники, явно подтрунивая, матерно сомневались.
Перед Гулевским открылась задымленная лестничная площадка. В клубах табачного дыма энергично размахивал руками долговязый круглолицый парень в длинном кожаном пальто и остроносых, загнутых кверху туфлях – несомненно, тот самый Симка. Лица трёх его собеседников были исполнены лукавства. Заразительней и откровенней прочих гоготала девица в форме лейтенанта юстиции.
Появление незнакомца не смутило весельчаков и даже не заставило прервать разговор.
– Вообще-то здесь посетители бывают. И не все глухие, – проходя мимо, бросил Гулевский.
На него глянули с недоумением.
Кажется, вся жизненная активность следственного комитета сосредоточилась на лестничной клетке. Во всяком случае длинный, покрытый свежим линолеумом коридор показался Гулевскому беззвучным. Немногие, притихшие у кабинетов посетители выглядели так, будто из них откачали воздух.
Он разыскал дверь, на которой среди прочих фамилий значилось – «И.Б.Цыпко», коротко постучал и, не дождавшись ответа, вошел.
Кабинет оказался пуст. Лишь заваленные бумагами столы и распахнутые настежь сейфы свидетельствовали, что хозяева их неподалёку. В ворохе бумаг натренированный глаз Гулевского заметил уголовные дела, – заходи – бери. «Должно быть, «лестничные» олухи, – решил про себя Гулевский.
Он собрался выйти, но тут послышался шорох и из-за крайнего, у окна, стола показалась нескладная бледненькая девчушка с короткой высветленной стрижкой, очевидно, секретарь или практикантка. В руках она держала оброненные очки.
– Мне нужен следователь Цыпко, – обратился к ней Гулевский.
– Я вас слушаю, – девушка подула на стёкла.
Гулевский не сдержал удивления. Девчушка водрузила на нос очки, сделавшие её несколько старше, оправила юбку.
– Следователь Цыпко Ирина Борисовна, – со строгостью в голосе представилась она.
– Здравствуйте. Моя фамилия – Гулевский.
Цыпко припоминающе свела бровки к переносице.
– У вас материалы по факту смерти моего сына, Константина Погожева, – Гулевский с усилием выдавил из себя эти слова. – У него фамилия матери, – опередил он вопрос. – Хотелось бы узнать, что установлено и что делается по делу.
– Как же, как же. Это которые отравились, – припомнила Цыпко. Она приняла скорбный вид. – Прежде всего, позвольте выразить соболезнование. Поверьте, мы все сочувствуем вашему горю.