- Ваше высочество! Прошу прощения за неподобающее поведение моей дочери... - начала, было, мама. Но закончить не успела: Айлинка уперла в бока кулачки и возмущенно фыркнула:
- Выходку? Ничего себе! Брат у меня один-единственный! И позволять ему жениться на ком попало я не собираюсь...
Мама грозно сдвинула брови, набрала в грудь воздуха и зарычала:
- Айлинка! Ты что себе позволяешь?!
Сестричка ничуть не испугалась. Видимо, как и я, разглядев в ее глазах что-то вроде понимания:
- Мама, я тут из чувства долга! Любимый брат... Забочусь... Понимаешь?!
Тем временем принцесса Илзе успела прийти в себя:
- А я, значит, не 'кто попало'?
- Неа! Вы мне нравитесь! Даже очень...
- Айлинка! Марш к себе! Я с тобой потом поговорю... - хлопнув ладонью по подлокотнику, рыкнула мама. - Слышишь?
Сестричка посмотрела на меня с такой искренней надеждой, что мне стало слегка не по себе. Однако возражать маме я не стал. И просто пожал плечами.
Поняв намек, Айлинка вздохнула, прикусила губу и медленно-медленно пошла к дверям.
- Спасибо... - чуть запоздало поблагодарила ее Илзе Рендарр. И снова покраснела. Но уже не так густо, как в первый раз...
- Пожалуйста! - хихикнула несносная девчонка. Потом остановилась, хитро посмотрела на меня и изрекла: - А ты - точно Законник! Самый настоящий...
Я растерянно посмотрел на Кузнечика, и, увидев в его глазах отражение Айлинкиной улыбки, вдруг сообразил, что данную мною клятву Жизни действительно можно расценить, как недвусмысленный намек. Намек на то, что я испытываю к ее высочеству совершенно определенные чувства!
- Клятву Крови может дать только глава рода, а отец сейчас в Арнорде... - начал, было, я. Но моя робкая попытка оправдаться не удалась: ее заглушил дикий хохот.
Рассмеялись все - и мама, и принцесса Илзе, и Айлинка. Последняя хохотала так, что даже вцепилась в ручку двери. Чтобы не упасть. Да что Айлинка - улыбался даже Кузнечик!
Возмущенно сжав кулаки, я зарычал:
- И потом, перекладывать свою ответственность на плечи отца я не собираюсь! Иарус Рендарр отправил сюда убийц только потому, что счел оскорблением похищение своей дочери! А похитил ее я, а не папа!
Это объяснение вызвало еще один приступ хохота. Правда, чуть менее громкий: моя сестричка угрюмо промолчала. Правда, хватило ее ненадолго: минуты через полторы, посмотрев на меня, как на юродивого, она демонстративно постучала себя по голове:
- Ты что, Ронни! Какая, к дьяволу, клятва Крови? Если ее высочество войдет в род на таких условиях, то станет считаться нашей сестрой! А значит, ты никогда не сможешь на ней жениться!
- А сейчас - сможешь... - утерев выступившие слезы, поддакнул ей Кузнечик.
Я невольно посмотрел на принцессу Илзе.
Поймав мой взгляд, ее высочество захлопала ресницами и сокрушенно вздохнула:
- Прямо сейчас я не готова... Но вот эдак часа через полтора-два...
...Через полчаса я лежал лицом вниз в мастерской Брюзги, истыканный иглами с головы до ног, и внимательно вслушивался в недовольное бурчание ползающего по полу семейного лекаря.
Нет, меня не интересовало, как Вельса угораздило смахнуть на пол кристаллы Туманного Рассвета. И 'куда закатился последний' - тоже. Мое любопытство было вызвано более прозаической причиной: перед тем, как смахнуть со стола металлический поднос с подготовленными для инициации инструментами, Брюзга оборонил одну очень интересную фразу:
'Я бы отдал половину жизни, чтобы понять, что именно она сотворила с этим несчастным...'
'Половина жизни' - это было чересчур: для того, чтобы в принципе удивить Брюзгу, требовалось нечто, не влезающее ни в какие ворота. Скажем, последний раз Вельс был готов отдать часть своей жизни за рецепт отвара, с помощью которого некий бродячий лекарь из королевства Онгарон лечил падучую . Но в тот раз эта самая часть была заметно меньше - какие-то десять лет. И ни днем больше. Поэтому я терпеливо ждал, зная, что рано или поздно, но он вернется к той теме, которая интересует его больше всего...
...Поиски последнего кристалла длились минут двадцать. За это время Брюзга трижды перетаскивал мое ложе с места на место, раза четыре переставлял всю остальную мебель, и дважды ронял на пол чучело медвежонка.
Естественно, настроения это Брюзге не улучшало, и к моменту, когда он издал ликующий вопль, я был морально готов к тому, что он в раздражении все-таки заденет одну из торчащих из моего тела игл.
Не задел! Но порадоваться этому я не успел - через пару минут, закончив манипуляции с кристаллами, он прикоснулся серебряными нитями к металлическим штырям, торчащим из банок Силы, и меня выгнуло коромыслом.