Айзек Азимов
Законный обряд[1]
Звезды сверкали на небе, хотя солнце совсем недавно скрылось за горизонтом и небо на западе, за Сьерра-Невада, было золотистым, с кровавыми прожилками.
— Эй! — громко крикнул Рассел Харли. — Вернись!
Но одноцилиндровый двигатель старого «форда» шумел слишком громко, и водитель его не услышал. Харли выругался, провожая взглядом петлявшую на полуспущенных шинах по изрытой глубокими колеями песчаной дороге машину. Красные задние фонари говорили ему «нет». Нет, сегодня ты никуда не уедешь, нет, ты останешься здесь и все выяснишь.
Харли, недовольно заворчав, поднялся по ступеням на крыльцо старого деревянного дома. Впрочем, дом был построен добротно. Ступени, хотя им стукнуло уже полвека, не скрипели под ногами, на них не было видно трещин.
Харли поднял сумки, потертые и сшитые из искусственной кожи, которые он бросил на пол, когда вдруг решил передумать, и занес в дом. Положив их на закрытый чехлом диван, он огляделся.
Стояла удушающая жара, дом пропитался запахом пустыни. Харли чихнул.
— Вода, — произнес он вслух. — Мне нужна вода.
Он обыскал все комнаты на первом этаже, потом остановился и хлопнул себя по лбу. Конечно, в этой дыре в восьми милях от цивилизации, не могло быть водопровода. Он мог надеяться только на то, что рядом найдется колодец.
Если он, конечно, есть.
Темнело. Электрического освещения, естественно, не имелось. Разозлившись не на шутку, он бросился по темным комнатам в заднюю часть дома. Дверь с проволочной сеткой металлически заскрипела. Рядом с ней висело ведро. Он снял его с крючка, перевернул и высыпал песок. Окинул взглядом «задний двор» — около тридцати тысяч акров песчаных холмов, камней и зарослей полыни и фукъерии. Никакого колодца.
«Старый дурак должен где-то брать воду», — подумал он со злостью и, не думая сдаваться, спустился по ступеням и решительно зашагал прочь от дома. Звезды над головой ослепительно сверкали, но солнце уже зашло, и он видел все как в тумане. Тишина казалась убийственной. Ее нарушал шорох легкого ветерка над песком и скрип ботинок.
Он заметил, как что-то блеснуло в зарослях полыни, и подошел ближе. Между двух огромных камней увидел лужу. С сомнением посмотрел на нее и пожал плечами. Лучше, чем ничего. Опустил в лужу ведро. Понятия не имея, как следует поступить, зачерпнул вместе с водой четверть ведра песка со дна. Поднял ведро к губам, сделал глоток и тут же выплюнул песок и сочно выругался. Он пошевелил мозгами. Опустил ведро на землю, подождал, пока осядут песчинки, зачерпнул воду горстью, поднес руки к губам...
Кап. Ш-ш-ш. Кап. Ш-ш-ш. Кап. Ш-ш-ш...
— Какого дьявола!
Харли выпрямился и огляделся, не понимая, откуда исходит звук. Словно капли воды падали на раскаленную докрасна плиту, мгновенно превращаясь пар. Но не увидел ничего, кроме песка, зарослей полыни и лужи теплой противной воды.
Кап. Ш-ш-ш.
Потом разглядел нечто странное, и у него полезли на лоб глаза. Ниоткуда, капля в секунду, темная жидкость гуще воды лениво падала на землю, нарушая закон тяготения. Упав на землю, капля начинала шипеть и метаться по песку, а через мгновение исчезала. Все происходило приблизительно в восьми футах от него, и он едва различал происходящее в сумерках.
А затем раздался голос из ниоткуда:
— Убирайся прочь с моей земли!
Харли убрался. Три часа спустя, добравшись до Рибел-Бьютт, он едва мог передвигать ноги и страшно жалел о том, что не задержался и не напился воды, несмотря на всех демонов ада. Первые три мили он пробежал. Стимулов для этого было больше чем достаточно. С дрожью он вспоминал, как прозрачный воздух пустыни вдруг превратился в туманный силуэт вокруг непонятного влажного пятна и угрожающе стал надвигаться на него.
Когда наконец добрался до первого освещенного керосиновыми лампами салуна Рибел-Бьютт и вошел в него на подкашивающихся ногах, первый же заинтересованный взгляд бармена на его поношенное пальто недвусмысленно доказал ему, что он не сошел вдруг с ума и не опьянел от непривычного свежего воздуха пустыни. Все пальто заляпано какой-то гадостью, которая, чем сильнее он тер, становилась более липкой. Кровь!
— Виски! — произнес он сдавленным голосом, подойдя к бару. Достав потрепанный доллар из кармана, он бросил его на стойку из красного дерева.
Сидевшие в дальнем углу комнаты посетители перестали играть в очко. Харли остро почувствовал на себе пристальные взгляды игроков. Все смотрели на него.