– Да шайтан это был. Он постоянно искушает. А мы слишком слабы чтобы каждый раз сопротивляться. Но Аллах всемилостивый и всепрощающий и он сильнее всех в мире! Я думаю, что даже если много нагрешу, к старости стану праведником, буду целыми днями молиться и заслужу Его прощение.
– Ха! Детские наивные мечты! Поверь, так считают многие люди, вне зависимости от религии к которой принадлежат. И чем сильнее человек настраивает себя покаяться перед смертью, тем гарантированней он умрет быстро и неожиданно. И ничего не успеет.
– Вот. – Адил сунул Максу под нос свою раскрытую ладонь. – Гля какая линия жизни! Длинная и жирная!
– Вы верите в хиромантию?
– Харам* конечно, – счастливо согласился мальчик, – Нельзя заглядывать в будущее. Но я не сильно. Только линию жизни. Сейчас все верят в хирологию – так это теперь правильно называется – бабушке Нигине когда-то предсказали по руке четверых детей, тяжелую болезнь, которую она победит и переезд в другую страну. Все сбылось!
*Харам, хара́мный (араб. حرام ) – в шариате – запретные действия
– Мне посмотришь? – заинтересованно раскрыл ладонь Макс, но Адил покачал головой:
– Мне дядя Рустам смотрел. А сам я даже учиться этому не буду – вдруг смерть у кого-то увижу? Захочу предупредить. А в дела Господа влезать страшный грех.
– Ну ладно.
Полностью одетый и обутый, с капюшоном на голове и замотанный в шарф, Максим приобнял приятеля и похлопал его по спине.
– Назире Лулф..фолу…
– Лутфуллаевне. Назире Лутфуллаевне.
– Да, именно. Короче, маме и папе привет! Скажи им, что через неделю потепление и дожди, и на автомойке опять работы не будет. Так что пусть разрешат тебе выйти на этих выходных. Я проконтролирую чтобы ты занимался только салонами и не плескался в ледяной воде.
– Я и сам проконтролирую. – чуть не обиделся Адил. – Не маленький. А ты изволь отзвониться когда дойдешь домой. Не уверен, что ты до конца оклемался.
– «Изволь отзвониться»! Изъясняешься прям как петербуржец! – засмеялся Макс и мальчик гордо засиял в ответ:
– Коренной, ёпте! Родился здесь! Не то, что некоторые! – он шутливо ткнул приятеля кулаком в плечо, – Понаехали!
***
В лотерею Максим Богданов не выиграл. Ни в тот вечер, ни на следующий, ни даже через неделю. Жизнь текла по-накатанной, не выказывая ни единого намека на перемены к лучшему. Каждое утро Максим вставал по будильнику в семь утра, пил дешевый растворимый кофе, складывал в рюкзак контейнеры с приготовленными накануне макаронами или гречей, снимал с зарядки старенькую «Нокиа», одевался потеплей и шлёпал на работу. Автомойка «Кристалл» находилась в десяти минутах ходьбы от съемной комнаты, и парень неизменно радовался, что не приходится тратить на проезд ни время, ни деньги.
Никакие перспективные знакомства или забытые в джипах чемоданы с миллионами не желали случиться. Даже чаевые не выросли. Руки продолжали шелушиться от постоянного пребывания в воде и контакта с моющей химией, к вечеру ноги гудели, спину ломило, в резиновых сапогах хлюпала вода, отчего в раздевалке неизменно стояла отвратительная вонь от десятка никогда не стиравшихся носков, вывешиваемых на батарею напрямую, минуя водные процедуры.
Шебурша в кармане куртке смятыми купюрами чаевых, Максим, как обычно, заглядывал после работы в супермаркет «Персона». Кроме необходимости закупиться (однообразно скромный набор продуктов, пачка сигарет и иногда бутылка-другая пива), его тянуло туда желание увидеть Наташу, сотрудницу кондитерского отдела. Красивая и высокая, стройная и грациозная, с ярко-рыжими волосами, неизменно собранными в конский хвост, выразительными карими глазищами и чувственными губами – она притягивала взгляды большинства мужчин, и те постоянно обитали в её отделе, увеличивая, на радость магазину, продажи печенек и конфет в разы.
Макс надеялся фактически на чудо! Быть может, первой ласточкой обещанной удачи, станет благосклонность этой горячей и такой желанной красотки? Но увы… Наташа сухо поздоровалась с парнем, и моментально уткнулась в коробку с шоколадками, извлекая их по несколько штук и нарочито увлеченно выставляя на акционный стеллаж.