- Тогда почему от них не избавиться?.. Ну, как только оплатили. Зачем такой компромат на себя хранить? – пораженно прошептала я, глядя на кипу договоров в его руках.
- Потому что я с ментами и налоговиками пирогом никак не делюсь и однажды настолько им настоебеню, что они подрочат ребяткам из федеральной безопасности и сагитируют, образно говоря, начистить мне ебальник. Только федералы могут потребовать выписки по моим банковским счетам. И когда они обнаружат нехиленькие суммы, то возникнут вопросы, откуда у меня такое баблишко, если я бухгалтер, который по декларации доходов получает в месяц ну максимум семьдесят штук. И тогда я выложу на стол несколько теневых договоров, заключенных не между фирмами, а мной и физическим лицом, то бишь моим клиентом, и согласно этому самому договору, я за те самые деньги, которые у меня на счете появляются, делаю перепроверку бухгалтерии после работы своей фирмы. Заплачу невъебенный штраф, но не сяду.
- Тогда нахера так все усложнять, Зимин? – у меня аж голос охрип от удивления. - Неужели нельзя сразу предоставить эти гребанные теневые договоры и жить спокойно?
- Потому что я, Саша, делаю совсем незаконные вещи. Я свожу бухгалтерию и отмываю чужие деньги. Мне платят именно за это. А законодательство этим заниматься запрещает. Теневые договора я выложу на ясный свет только в случае безысходности, ибо только за один из них мне грозит семизначный штраф. – Он хлопнул внушительную стопку на стол. - Догоняешь?
- Нет…
- Ну, я не знаю, куда уж проще объяснять. И так разжевал максимально доступно.
Я судорожно соображала. Ничего ментально ценного сгенерировать не удавалось. Все мои преставления о нем полегли прахом. Я подняла взгляд от бумаг. Глаза в глаза.
- Она знала? Твоя бывшая?
- Если бы знала, я бы уже сидел. И еще человек тридцать. А менты, радостно потирая ручки, считали бы новые звезды на погонах, - Зимин откинулся на стуле, чуть поморщившись. – Нет, конечно. Я вообще старался ее ни во что не посвящать. И то, те крупицы что она знала обошлись в такую невъебенную сумму, что я год в ноль никак не мог выйти, батрача как ишак, фактически сутками. То, что знаешь ты, и что я доверяю тебе, не знает больше ни один человек в мире. Полностью уж точно не знает. Я вверяю тебе свою жизнь и свободу.
- И чего ты вдруг щедрый такой? – с сомнением посмотрела на него я.
- Потому что я люблю тебя.
Дыхание сперло. Я сжала пальцами свои колени, стремясь сдержать всхлипы и глядя в стол.
- И никогда не отпущу. Можешь мне ебальник начистить, можешь плюнуть, орать и истерить, выгонять и угрожать, шантажировать и издеваться. Я сам вложил тебе нож в руки, и если ты его применишь, я уж точно больше никогда на ноги не встану. И готов к этому. Потому что не отпущу тебя. Решай, Сашка. Я так редко даю тебе такую возможность. Воспользуйся моментом…
Дурацкая фраза, сказанная мне в первый день нашего знакомства. На что он надеется, сволочь?.. Что я сдам позиции? Что пригну голову? Не пойду до конца?
Я, испытывающе на него посмотрев, размашисто расписалась. Подтвердив факт передачи в мои руки его сложного бизнеса, стоимостью по минимуму пятьдесят миллионов.
У Зимина дрогнули губы в подобии улыбки и он расслабленно на меня посмотрел. Нет, это был не способ сыграть на моих человеческих ценностях. Он действительно отдал мне все, что у него было.
Я непонимающе уставилась на него, весьма чему-то довольного. Ожидала хоть намека на разочарование, досаду, хоть что-то свидетельствующее на то, что это махинация где он не думал, что я соглашусь. Не было ничего.
Я потрясенно на него посмотрела. Подняла скрепленные степлером листы. Глядя ему в глаза, медленно порвала и бросила на пол.
- Я предусмотрел это. В машине оригинал лежит. Сейчас принесу. – Усмехнулся он, вставая из-за стола.
- Стой, дурак! – дрогнувшим голосом пролепетала я вцепившись в его локоть. – Не нужен мне твой бизнес!
- А мне бизнес твоего отца! – он фактически прорычал это, стряхивая мои пальцы со своей руки. – Так что я сейчас принесу оригинал дарственной, и ты подписываешь это доказательство, что я не мразь, которой ты меня считаешь!