В гневе Ацель побил все зеркала и навел такой шум, что сам себя испугался: а не сбежится ли охрана?
Чёрный ящер отложил очки и впился когтями в собственное лицо, еле сдерживая слезы.
— Прости, Эдвард, прости меня, — причитал он, осознав, что не сможет присутствовать сегодня на концерте.
Когда дым окончательно лишил Ацеля сил на истерики, здравомыслее расцвело в нем, и, приложив ухо к двери, он прислушался — нет ли поблизости людей, а затем — осторожно высунул нос и, как человек только-только выучивший ПДД, несколько раз посмотрел направо и налево.
Было тихо, но решимость куда-то делась на первой попытке пересечь порог. Коридор поплыл, и Ацель припал к стенке, встретив взор скрытой камеры, висевшей под потолком.
Ему казалось, что на него смотрит весь мир, и эти миллиарды взоров — все до единого принадлежат злополучной Горгоне, ибо то, чем он сейчас был — камень, не способный сдвинуться с места уродливый кусок горной породы.
Ацелю очень повезло. Первым человеком, который обнаружил его, была… мисс Кингман. Да-да, малышка Кэйти, уроженка Лондона, скряга и руководитель тайного общества, о котором мы уже упоминали ранее. Девушка предупреждала о своём приезде Эдварда, но тот был слишком занят своими заморочками и, склонно полагать, позабыл сообщить сожителю. Ну или тот был невежливо глух к подобным россказням, что вполне в духе его жеманной и эгоцентричной сущности.
— Ацель! — задохнулась она в восклицании и перешла на громкий шепот: — Что с вами? Почему вы разгуливаете по «Эван-Холл» без перчаток?
— Мисс Кингман! Не думал, что когда-либо скажу это, но я чертовски рад вас видеть! У вас есть… у вас есть телефон?
— Конечно! Но все же… может вам стоит…
— Да я бы с радостью, но меня обокрали! — развел руками пришелец. — Вы же не решили, что я их потерял? Я же не идиот!
— Ну это как посмотреть… в смысле, — поправилась девушка, — как так вышло?
— Вы можете позвонить Эдварду? — налегал на подругу Ацель, болезненно защемив ей плечи.
— Полегче, Ацель, вы на взводе! — отпрянула она смущённо. — Я не ручаюсь, что смогу дозвониться ему, ведь он всё-таки сейчас на сцене, но я попробую. А вам бы, гхм, лучше не светиться лишний раз перед камерой.
— Уже без разницы! — Чёрный ящер прыгнул на камеру и свинтил ей «шею». — Уверен, вся Британия уже выстроилась в очередь за моей головой! — безумно расхохотался он, заставив мисс Кингман поволноваться.
Как и ожидалось, Эдвард не брал трубку, и Кэйти предложила пришельцу найти временное убежище за кулисами, куда у неё, как у привилегированного гостя, был пропуск. Такой пропуск имелся и у Ацеля, но он, увы, не распространялся на его сондэсианскую личность.
Мисс Кингман отвлекла охранника мужского пола милейшим диалогом, насыщенным театральной неуклюжестью, детской невинностью и наивностью, которые так любят мужчины: «О, мистер охранник, какая я глупая — потеряла свой пропуск!»
Охранник решил, что девчонка заговаривает ему зубы, чтобы на халяву получить автограф Мии Донсон, и подыгрывал ей, не подозревая в своей профессиональной забаве, что за спиной его крадётся чёрная тень.
Ацель прошмыгнул в гримерку группы и мрачно развалился на кресле с высокой спинкой, на которую было приятно откинуть голову. Получив своё, Кэйти резко передумала унижаться за автограф и помчалась вниз по коридору в зал, в ревущую толпу. Пропихиваясь между фанатами, девушка набила себе синяков, но не свернула с пути и была вознаграждена удачей стоять в первых рядах.
— Эдвард! — закричала она, но из-за воя колонок её не было слышно.
Подобно волне, публика отбросила девушку назад и загородила ей обзор своими широкими спинами. Кэйти сделала ещё одну попытку прорваться, но в суматохе её подстерегала опасность: дуло пистолета уткнулось ей в поясницу и зловещий голос пригрозил:
— Не вздумайте пискнуть, красавица! Именем королевы Великобритании вы арестованы за содействие представителям инопланетной цивилизации, что по законодательству Англии расценивается как преступление против безопасности государства.
Эдвард должен был подпевать Мии, и он честно извлекал из себя звуки, но сам себя не слышал. Его слух перестал воспринимать музыку, в уши словно налилась кровь. Поэтому он искал слова в надежде, что попадет в ноты, в куплет и удовлетворит публику. Пальцы на автомате перебирали струны, начало подташнивать, с головой тоже творилось что-то неладное — её будто плавили чугунным утюгом. Но сдаться и покинуть сцену нельзя — мисс Донсон не простит, фанаты засмеют, закритикуют. Не переживёт он дурную славу…
То что он не смог отыскать Ацеля среди зрителей — не значит, что его там нет. Но хорошо ли это? Зачем вообще этот дурацкий концерт? Наверняка, все смотрят на него и думают — что за ничтожество! И надругаются над ним в твиттере, делясь самыми неудачными фото. А в этом смешном образе, в который вырядила его Мия, он похож на клоуна, а не на рокера: кожа и шипы ему не идут, оголенные руки слишком худы, берцы натирают и делают его неповоротливым, тяжёлым и оттого — скучным. Ацель, наверное, разочарованно растирает ладонями лицо, мечтая скорее уехать домой. И его можно понять.
Песня закончилась. Ответственный момент — дальше предстоит поменяться с мисс Донсон микрофонами. Теперь он, Эдвард Лэйд, на первых ролях. Нужно выйти к самому краю сцены… Высоковато… Как же сложно переставлять ногами! Почему же они так одеревенели? Распрямляйтесь же, ну же!
— Эдвард, ты в порядке? — шепнула ему на ухо Мия, когда они пересеклись.
— Нет, — ответил юноша, не глядя, и обнял пальцами стойку главного микрофона, будь тот живым существом — он бы его придушил.
Ну вот и все. Теперь необходимо произнести вступительную речь, как-то представить песню. О чем она? Возможно, об одиночестве в толпе. Прямо как сегодня. Он не один, но он одинок.
«Маленький человек задается вопросом: как прийти домой, когда дом за пределами самого мира?» Такой строчкой начинается его песня. Разве она не про них с Ацелем? Этим они всегда были похожи, это объединяет их. Одиночество двух изгоев — благоприятная почва для дружбы.
Эдвард тронул первую струну, вторая — непослушно выскользнула из-под руки, словно гнедая кобыла, почуявшая в пустыне оазис. Ещё прежде чем в зал ворвалась полиция, юношу одолела тревога: он сжал в кулаке подарок Ацеля, который носил с собой как талисман, и его обдало холодом. Впервые камешек из другого мира покрылся непробиваемым панцирем прямо в его ладони…
— Внимание, граждане! — Рупоры государственных служащих заглушили хор возбужденных голосов. — В «Эван-Холл» обнаружено опасное инопланетное существо! Просим всех освободить помещение! Если вы знаете местоположение пришельца — сообщите нам или дежурному отряду на выходе. В случае пособничества преступнику, вы рискуете попасть под одну из статей законодательства Англии и подвергнуться уголовной ответственности, вплоть до пожизненного заключения!
— Внимание! — твердил второй рупор. — Мы ищем представителя рептилоидной расы — чёрная ящерица в солнцезащитных очках, насколько нам известно, без них оно лишено возможности видеть. Имеются сведения о том, что оно умеет менять внешний облик и превращаться в человека с помощью перчаток. Будьте осторожны! Оно несёт угрозу человечеству!
Полицейские повторяли заученные сообщения, продолжая называть Ацеля «оно», изначально позиционируя его как несмышленое и жестокое нечто, наверное, недостойное в их замыленных эгоизмом мозгах стоять в одном ряду с животными, что уж говорить о «великой» расе людей!