– Паха, так ты вчера соврал?
– Да кому вы верите?! – оправдывается мой дружочек.
– Соврал-соврал, – ухмыляюсь.
– Шелест, ты чего здесь встал? – басит Васильна за моей спиной.
– Цирк смотрю. Эксклюзивное выступление Павлушки Сомова.
Васильна переводит взгляд наСомова и, разочарованно выдохнув, отодвигает меня в сторону.
– За парту садись, – проходит в глубь класса. – Так, Гольштейн где?
– Она сегодня ко второму уроку придет, – лопочет Катюха.
– Чего вдруг?
– Не знаю. Ее отец вам позвонит.
– Отец, – фыркает слегка пренебрежительно. – Открываем учебники на сто второй странице.
– Александра Васильевна, можно я к Богдану пересяду? Сомов мне мешает, – скулит Катька, а мирно сидящий Павлик бросает на нее гневный взгляд.
– Садись.
Куликова собирает свои вещички и подсаживается рядом.
– Привет, – почти мурчит, надувая губки, – ты завтра придешь?
– Приду, – поворачиваюсь, оценивая, насколько глубоко расстегнуты пуговицы на ее рубашке.
– Отлично. В восемь. Могу прислать машину, – вышагивает пальчиками по парте в моем направлении, а второй рукой подпирает щеку.
– Сам найду. Не парься.
– Хорошо, – облизывает губы, – я буду очень тебя ждать.
Глава 6
Герда.
Это так странно, каждое утро я просыпаюсь с мыслью, что моя жизнь полностью никчемна. В ней ничего не происходит, но при этом все от меня чего-то требуют. Отец хочет, чтобы я была первой во всем, мать – чтобы следила за собой, не разрушая придуманный ею статус красотки. Пашка с пеной у рта доказывает, что я не должна бояться отца и слушать все то, что мне говорят дома, но при этом не прочь, если буду делать так, как говорит лишь он… они все, все хотят сделать из меня ту, которая будет для них наиболее удобна.
Красивая, умная, покладистая. Идеальная дочь, друг, девушка. Все с жестоким остервенением желают вылепить из меня свой, несуществующий на данный момент идеал. А я… я пытаюсь быть независимой, и от этого становлюсь бездушной богатенькой дрянью. Я, словно маньячка, хочу быть первой. Хочу быть лучшей. Это не только для родителей. Нет, это и для меня, я тоже этого хочу, наверное…
С Пашкой же все до неприличия просто, я к нему привыкла, но не питаю больной зависимости. Мы вместе с детства, и, хоть я и не представляю жизнь без него, это не влияет на мое поведение. С ним я всегда строга и отчасти холодна. Он говорит, что не зря я Герда, Снежная королева во мне точно завалялась. Я смеюсь, а самой хочется выть белугой. Рыдать, потому что в реальной жизни это непозволительная для меня роскошь. Леди не плачут, они еще выше поднимают голову и делают вид, что им это неинтересно. Мне с детства вдалбливали в голову: «Будь сильной, девочка, у тебя большое будущее. Будь лучшей, ты обязана быть лучшей! Не смей плакать, ты же Гольштейн! Не дружи с теми, кто не из твоего круга. Ты принадлежишь высшему обществу, ты элита».
Я элита… я росла с ощущением того, что я центр мира. И чем старше я становлюсь, тем крепче эти убеждения. Я не знаю слова «нет». У меня есть все, но мне всегда мало. Мне настолько приелись материальные блага, что я просто не в состоянии воспринимать окружающих людей как личностей. Они все как эти самые вещи, все сколько-нибудь да стоят. Они продают себя, а мой отец покупает их… круговорот.
Застегиваю молнию на юбке, завязывая волосы в высокий хвост. Любава уже подала завтрак, поэтому я сразу иду в столовую. В нашей семье все живут как соседи, но при этом до больного извращения играют в идиллию. Каждое утро мы завтракаем все вместе. За последние несколько лет не было и дня, за исключением отцовских командировок, чтобы мы завтракали врозь. Это что-то типа традиции.
Усаживаюсь на стул, придвигая к себе тарелку с блинчиками.
– Герда, они на масле. Съешь лучше овсянку. А то так и лишние килограммы недолго набрать.
– Хорошо, – улыбаюсь, прося Любу поменять тарелки. Мама права, если я буду есть жирную и сдобную еду, превращусь в бегемота, а я не могу. У меня сороковой размер, мой вес сорок пять килограммов, я и так не худышка.
Люба подает кашу, и я принимаюсь за еду. Мы завтракаем в тишине. Отец мажет хлеб икрой, пролистывая новости в планшете. Мама рассматривает китайский фарфор, из которого пьет кофе, а я вяло ковыряюсь ложкой в тарелке, потому что кашу я ненавижу.
– Герда, – отец поднимает взгляд, и у меня окончательно пропадает аппетит.
– Да, папочка.
– Когда у вас тесты?
– Сегодня первый по истории, обществознанию, психологии и литературе.
– Я надеюсь, ты меня не огорчишь?
– Нет, конечно. Я все знаю. Ко всему готова, – отвечаю уверенно, потому что это чистая правда. Я все знаю.