Он рассказал столько забавных и интересных военно-морских историй и баек, что хватит на всю жизнь. Марина тоже тогда ездила с нами. Мы просидели с ней полночи на балконе, разговаривая обо всем на свете. Именно в ту ночь я узнал, что два года назад она похоронила сына. Что он был миротворцем и их завалило в горах. Что ей даже не дали посмотреть на тело. Честно, я ожидал от нее чего угодно, но только не такой истории. Она никак не ассоциируется с человеком, у которого произошла подобная трагедия. Она всегда улыбается, приходит на помощь. Или это я дурак и не понимаю того, что так она лишь старается заглушить свою боль. Избавиться от нее, делая добрые поступки.
«Помогая другим, Богдан, я помогаю себе. Я искренне верю, что, когда там мой мальчик нуждался в помощи, ему хотя бы пытались помочь».
Так она тогда сказала. Она сказала, а у меня кровь в лед превратилась.
Это было странно, но с той поездки я все больше начал к ней привыкать. Каждое утро на автомате заходил в ее кабинет. Не знаю зачем, но мне было важно удостовериться, что она здесь. Что пришла. Что не бросила нас. Не исчезла…
Если бы не беда, случившаяся в моей семье, что бы было в моей жизни? Что бы я из себя представлял? Возможно, был бы избалованным богатеньким подростком. Не знаю. Я часто задумываюсь над различными исходами своей жизни, но одно решил точно – я выберусь.
Накидываю капюшон, облокачиваясь на ларечную стенку возле остановки. Еще неделю назад потерял перчатки, а новых так и не приобрел. Пальцы краснеют на морозе. Засунув руки поглубже в карманы, верчу головой, но автобус еще не появился на горизонте. В горле жжет. Неужели заболел?
Еще вчера чувствовал себя «не райски», но не поехать сегодня на кладбище не мог. Восемь лет со дня смерти бабули.
Ссутулившись и сжавшись, подобно кокону, продолжаю свое ожидание. Все тело ноет. И непонятно, болезнь это или последствие крайнего боя.
Мимо пробегает толпа школьников, они кричат, и от их присутствия на улице становится еще более шумно. Я лишь ухмыляюсь и отворачиваюсь в сторону от пищащих детей.
Когда поворачиваю голову, внимание привлекает огромный рекламный баннер боя UFS. Залипаю на баннере, а сознание быстро рисует там мое фото. Наверное, это единственное, чего я хочу от жизни. Стать чемпионом. Убраться из этой страны. Мне необходима моя слава и деньги. И все это обязательно будет. Дайте мне время. Немного времени – и порву их всех.
Во всей веренице мыслей еле успеваю заметить уже почти отъезжающий автобус, но, вовремя сориентировавшись, резво запрыгиваю внутрь. Чувствую, как кто-то дышит мне в спину. Девчонка. Словно долбаный хвостик, забегает следом, врезаясь в меня со всей дури. Я разворачиваюсь, а малая отскакивает в сторону. Двери закрываются, и автобус окончательно трогается с места.
Схватившись за поручень, пячусь назад, сегодня совершенно не хочется нарываться на скандал.
Сев на дальнее сидение, прижимаюсь щекой к стеклу. За окном проплывают городские ландшафты, но сил смотреть в окно нет. Глаза медленно закрываются. Все-таки это простуда. Прикрыв глаза, чувствую облегчение. Спустя пару минут сидение рядом проминается. Кто-то подсаживается, но мне это неинтересно.
И я уже начинаю засыпать, когда в нос ударяет приторно-сладкий запах духов. Нехотя оборачиваюсь, уже точно зная, кто сидит рядом. Малая, которая впрыгнула следом. Вся скукожилась, пальцы перебирают тесемки тонкого шарфика. Поднимаю глаза выше, только сейчас замечая, что ее трясет.
– У тебя все нормально? – мне мало интересно, но не хочется, чтобы эта странная девица что-нибудь выкинула.
– Что? – поднимает зашуганный взгляд.
– Нормально все, говорю?
– Да, – а сама отрицательно мотает головой. Вот он и Фрейд, мать вашу.
Автобус тормозит, и до меня доходит, что я чуть не проехал остановку. Вылезаю у Полянки, уже собираясь прыгнуть в метро, когда боковым зрением улавливаю подъехавший крузак. Тачка заезжает на тротуар, и из нее картинно вываливается парочка амбалов. Останавливаюсь, заинтересованно наблюдая за происходящим. Гориллы тормозят автобус, и что-то мне подсказывает, что я знаю, для чего. Девчонка.
Малая вылетает через дальний выход, но почти сразу шлепается на землю. Не знаю, какого меня тянет играть в рыцаря, но я на автомате подбегаю к ней, подхватывая под мышки.
– Вставай, – подтягиваю на себя, пытаясь в кратчайший срок поставить ее на ноги. Оборачиваюсь, понимая, что еще минута, и бежать уже будет нечем. Эти твари все ноги переломают. – Пошли, скорей же, – тащу ее за руку.
Мы пробегаем сквозь толпу, выигрывая для себя фору. Пока бежим, думаю только об одном: ноги мне еще пригодятся, а у гамадрилов не должно быть много мозгов. Главное, чтобы они подумали, что мы спустились в метро.