– На колени! – приказал девушкам Аметис. Вы обвиняетесь в покушении на императора Напледия Великого.
Собрав остаток сил, искалеченные девушки опустились на колени перед воеводой, исполняющим обязанности императора. Вокруг них собрался народ, но многочисленные стражи оттеснили всех, образовав кольцо.
– Вы признаётесь в попытке убийства императора? – задал вопрос Аметис, сверля гневным взглядом стражей и толпу зевак.
Тинка и Лекса в изнеможении повалились на землю, а Амадея собрав в кулак остаток воли, прошептала разорванными в клочья губами:
– Да, это мы убили чудовище. Он не достоин жизни и умер как шакал. Гореть ему в геенне огненной до скончания веков!
Из толпы зевак в девушек полетели камни, сопровождаемые яростной бранью, но страже быстро удалось унять разбушевавшийся народ. Побагровев от возмущения, Аметис произнёс:
– Вы заслужили мучительную смерть. Исполняя повеление императора Напледия Великого, я приказываю похоронить вас живьём. Казнь состоится в полдень в долине усопших.
– Аметис прикажите их помыть и переодеть перед казнью, – послышался голос подоспевшего жреца. Ведьмы нарушили закон, но непростительно допустить, чтобы они предстали перед Богами в столь непристойном виде.
– Да случится так! – согласился Аметис, не посмев перечить уважаемому жрецу. Приведите преступниц в достойный вид, смажьте раны, напоите стимулирующим отваром, я не допущу, чтобы они скончались до предстоящей казни. И переоденьте их в белые одежды.
К полудню в долине усопших собрались тысячи зевак, жаждущих наблюдать казнь преступниц. Толпа любителей зрелищ нетерпеливо гудела, напоминая агрессивный пчелиный рой. Рабы вырыли ямы и сколотили три деревянных ящика в полный человеческий рост. Сестёр конвоировали пешим порядком в окружении стражников с целью предотвращения возможного самосуда. Не смотря на жёсткие меры предосторожности, озлобленные горожане прорывались сквозь оцепление, нанося болезненные удары и харкая пленницам в лицо. Когда процессия достигла места казни, девушки едва держались на ногах. Их мужеством восхищались бывалые воины. Несчастной Амадее сломали пальцы на руках и до неузнаваемости изуродовали лицо. У милой беззаботной Тинки полностью отсутствовала кожа на спине и частично на лице. Красавице Лексе выбили глаз, оторвали ухо и сломали руку.
Спустя несколько минут в долине усопших появился Аметис и громогласно приказал:
– На колени, ведьмы!
Изувеченные и оплёванные сёстры не повиновались, продолжая оставаться на ногах.
– Что ж, пусть Боги вас осудят, – произнёс он усталым тоном. А я, всего лишь орудие возмездия.
Объявив приговор, Аметис взмахнул рукой, отдав распоряжение палачу приступить к казни. Толпа удовлетворённо загудела, проклиная и поливая бранью ведьм.
В последний раз девушки обменялись уставшими от жизни взглядами, молча попрощались и широкоплечий палач грубо, словно ветошь впихнул их в деревянные ящики. Столкнув гробы в ямы, палач вытер выступивший на лбу пот и приказал рабам:
– Теперь закопайте оборотней. Да, не жалейте камней и хорошенько утрамбуйте землю ногами чтоб не выбрались. Эти твари необыкновенно сильны и живучи, от них всего можно ожидать.
Когда комья земли с грохотом посыпались на крышки ящиков, толпа возбуждённо загудела, и зеваки принялись неспешно расходиться, славя Великого императора и проклиная подлых ведьм.
– Выставить караул! – приказал Аметис начальнику стражи, покидая долину усопших. Приказываю дежурить до рассвета. Никого не подпускать. Если кто-то попытается прорваться к могилам, повелеваю казнить на месте. Я исполнил волю Напледия Великого во имя торжества истинной справедливости.
Когда зеваки разошлись и Аметис остался один он робко взглянул в небеса глазами полными слёз и отчаяния. Глядя на «свинцовые» тучи, медленно плывущие над белокаменными дворцами величественного города, он шёпотом произнёс:
– Простите меня Боги за тяжкий грех! О ненавистный город ты отнял мою душу. Не исполни я волю тирана Напледия, лежать мне в сырой земле по соседству с несчастными девушками. Народ слишком жесток и не способен простить мне подобную слабость. Я потомственный воин, а теперь стал палачом собственного народа. О Аркаин, как я тебя ненавижу и как ненавижу себя. Клянусь посвятить оставшуюся жизнь борьбе со злом и несправедливостью. Простите меня, великие Боги. Будь проклят порочный город Аркаин, погрязший в грехах и людской злобе. Будь проклят безжалостный палач Напледий!
В следующую секунду, будто услышав его слова, Господь низверг с небес десяток ярких кривых молний. Пробив купол дворца императора, они вонзились в прикованного к постели Напледия, превратив могучее тело тирана в ничтожную горстку пепла.