— Я не смог взять с собой все ваши украшения, — заметил паладин, — но я подумал, что защитное ожерелье придется весьма кстати…
— Я помню его, — изумленно вымолвила Юнуши, — моя сестра Майлин подарила мне его на мой двадцатый день рождения. Сестра… — прошептала графиня и, оторвав взгляд от ожерелья, подняла глаза на Ираса, в которых тот заметил легкий огонек надежды. — Значит, так тому и быть: я отправляюсь в Гиран, — уверенно произнесла она.
Ирас заметил, что нелегко будет пересечь южную заставу, на что графиня, ласково похлопав Гриммур по шее, ответила, что для нее нет больше ничего сложного в этом мире.
— Я потеряла все самое дорогое, что имела. Мне осталось лишь одно — свобода, и ее я так просто не отдам, — твердо сказала маленькая женщина.
— Я уверен, что у Вас все получится, графиня, — попытался поддержать ее Ирас, но та строго заметила, что никакая она больше не графиня.
— Я — просто Юнуши, охотница и добытчица ресурсов.
— Так тому и быть. Удачи тебе, Юнуши, — проглотив ком в горле, выпалил Ирас.
— Прощай, Ирас… — прошептала гномка, бросаясь к грозному воину, чтобы в последний раз обнять его, — ты сделал для меня больше, чем кто-либо другой… Ты, наверное, самый хороший на свете человек.
Ирас внезапно отстранился и, сурово посмотрев гномке в глаза, сказал:
— Нет, я плохой… Я очень плохой человек, — но тут же, переменившись в лице, ласково добавил: — Но тебе, моя милая, моя дорогая Юнуши, я со всей имеющейся у меня искренностью желаю всего только самого хорошего. Поэтому вот, — Ирас достал из-за пазухи темно-зеленый кристалл и прочитал над ним заклинание.
Тут же, как по волшебству, из вспышки света перед удивленными гномками появилась черная пантера с прочной кристальной шкурой.
— Мой зверь пойдет с тобой, — заявил Ирас, — он будет защищать тебя, пока не умрет или… пока не умру я.
Глаза Юнуши не просыхали от слез горя и благодарности.
Они постояли еще минуту, пристально глядя друг на друга, после чего Ирас осторожно заметил, что их с Юмильдой непременно накажут, если узнают, что те помогли графине бежать.
— Что я могу сделать? — спросила Юнуши, сильно обеспокоившись по этому поводу.
— Просто сделай так, чтобы было похоже, что я пытался тебя остановить, — Ирас поднял с земли и протянул гномке ее топор.
Юнуши стояла в нерешительности, мотая головой.
— Слушай, — Ирас положил руки ей на плечи, — как ты думаешь, что хуже: ходить со сломанным носом или болтаться в петле?
Эти слова убедили Юнуши, и она, собравшись с духом и силами, одним мощным ударом хвостом топора в висок лишила своего мастера чувств.
Когда Ирас пришел в себя, Юнуши уже и след простыл.
— Графиня направилась на юго-восток, — сообщила Ирасу пожилая гномка, пытаясь помочь тому подняться с земли, но он отверг ее заботу. Вместо этого он попросил Юмильду сбегать в город и позвать людей графа.
— Я как мог пытался ее остановить, это понятно? — строго посмотрел Ирас на гномку.
Та утверждающе кивнула.
— Теперь ступай, — приказал Ирас, и гномка, семеня маленькими ножками, направилась в ту сторону, где за высокими холмами и ледяной рекой стоял холодный и неприступный замок Шуттгарта.
Как только Юмильда скрылась за поворотом, Ирас, взяв в обе руки оставленный Юнуши цельнометаллический щит и с силой сжав зубы, мощным движением опустил железный острый край себе на грудь и вновь потерял сознание.
— Все, что от вас требовалось, — держать при себе гномку, пока мы не выступим на Гиран, — кричал Хаэл, яростно сверкая глазами. Никогда еще Ирас не видел герцога таким взбешенным.
Гномы, отец и сын, стоявшие у стены по стойке смирно, слушали его. Голос герцога глухим эхом разносился по залу, где обычно устраивались балы и приемы, а теперь было тихо, как в склепе.
— Это все Ирас, милорд, — вмешался Брунс в речь герцога, бросив полный злобы и презрения взгляд на стоящего рядом с темным эльфом паладина. — Надо ж: так выдрессировать эту девчонку, что она его самого одолела.
— Ирас действовал по распоряжениям моим и твоего отца, — высокий темный эльф с холодным взглядом склонился над понуро глядящим в пол гномом. — Юнуши со всем своим военным и… — глаза Хаэла яростно блеснули, — магическим потенциалом стала бы тебе мощной опорой и поддержкой, если бы ты хоть раз искренне попытался завоевать ее доверие, не говоря уже о преданности или любви. А теперь одни боги знают, куда направилась ваша подопечная. В общем, так, граф Брунс, собирай-ка своих людей и немедленно отправляйся на ее поиски, и когда поймаешь, будь так добр, — Хаэл сурово навис над гномом, — научись уже с нею обращаться со всем положенным ей почетом и уважением, ибо эта гномка, эта женщина — твой пропуск на юг. А Вы, — отвернувшись от сына, герцог обдал леденящим душу взглядом не говорящего ни слова лорда Шуттгарта, — Вам, лорд Бартолд, предстоит серьезный разговор с ее отцом Зименфом, и пусть боги помогут Вам убедить жреца в который раз даровать Вам возможность возвыситься над всеми остальными представителями вашей, — зубы Хаэла скрежетнули, — ученой расы.
— Ирас и сам должен немедленно отправиться на поиски своей подопечной, — огрызнулся Брунс. — Он знает ее лучше всех и, наверняка, сможет выследить и убедить вернуться.
— Это ли не странно, — с насмешкой заметил Хаэл, — что какой-то там человек стал твоей жене ближе, чем собственный муж, при всех достоинствах и средствах, которыми ты располагаешь?
Брунс сжался в комок.
— Тем более что, — продолжил Хаэл, — Ирас поедет со мной в Годдард. Здесь ему больше нечего делать. Надеюсь, вы и без моего бойца разберетесь, как разыскать гномку, которая одна-одинешенька блуждает где-то по вашим мерзлым землям.
— Она не одна… — пробурчал гном, — вместе с ней исчезла ее служанка и еще один из священников, с которым она была близка.
— Тем более, — ухмыльнулся герцог, — втроем им будет сложно долго оставаться незамеченными.
Лорд-гном и его сын молча поклонились. Темный эльф направился к двери и дал знак головой Ирасу следовать за ним. Не произнесший за все время разборок ни единого слова, Ирас не удосужился почтить многоуважаемых гномов даже прощальным взглядом и послушно вышел из залы вслед за своим повелителем.
— Ну что ж, Ирас, — проговорил Хаэл, натягивая черные кожаные перчатки на свои тонкие бледные руки, когда они покинули главные ворота дворца и начали спускаться с террасы по широким обледенелым ступеням, — все получилось как нельзя лучше… Ты говоришь, она направляется в Гиран?
— Я почти на сто процентов в этом уверен: предложенный Вами трюк с ожерельем сработал.
— Тогда она как раз окажется там, где и должна, к моменту, когда мы прибудем туда. Она близко к сердцу приняла смерть своих друзей? — спросил герцог минуту погодя.
— Думаю, да… — отозвался Ирас, ни на шаг не отстающий от своего лорда, — особенно мальчишки.
— Неужели необходимо было убирать и его?
— Графиня планировала бежать с ним. Я полагаю, она даже любила его — и пока он был жив, весь Ваш план находился под угрозой провала. Теперь, когда его нет, сердце Юнуши пусто и ожесточено, как Вы и хотели. Вам не составит труда найти к ней правильный подход. И еще, мне кажется, она при любой возможности захочет убить того, кто, как она полагает, послужил причиной гибели ее друга.
— Тебя это беспокоит? — спросил Хаэл, слегка улыбнувшись.
Ирас молча мотнул головой, осознавая, что к веренице безмолвных силуэтов, посещающих его в тревожных снах, добавятся еще три лица: удивленное и до самого конца наивное личико эльфийки, отчаянный, полный досады взгляд молодого епископа и искривленное в ужасе и обиде лицо мальчишки-конюха.
— Она никогда не узнает правду, Вы мне обещали, — с дрожью в голосе заметил Ирас.
— И я сдержу свое обещание, и не только это…
Ирас поднял внезапно оживший взгляд на герцога.
Преодолев последнюю скользкую ступеньку и ступив на заснеженную тропу, у которой их ждали два ездовых волка, Хаэл повернулся к Ирасу и сухо сказал:
— Ты увидишь его. Уже очень скоро ты увидишь своего сына.