— Я понимаю, почему вы нуждались в нем, но что ему было нужно от вас? Чтобы вы служили для них ширмой?
— Конечно. Для такой банды, как у них, это было просто необходимо. Помните, что говорила Тере, убеждая меня участвовать в их вылазке в Ла-Монтгоду. Им нужен такой паренек, как я — выглядевший как школьник из Лос-Маристас и говоривший по-каталански и чтобы вид был как у пай-мальчика, который мухи не обидит… Думаю, именно таким видел меня Сарко, по крайней мере вначале. Помните Гафитаса из первой части «Диких парней»? Прототипом данного персонажа являлся я, и экранный Сарко завлекает его в свою банду по той же причине, по которой настоящий Сарко сделал это в реальности: чтобы Гафитас служил прикрытием, ширмой. Я не считаю, что Сарко специально отправился в игровой зал «Виларо» в поисках такого, как я. Полагая, наша встреча была случайной, но, осознав, что я мог быть ему полезен, он сделал все, чтобы затянуть меня в компанию. Вероятно, даже придумал готовящееся нападение на игровой зал.
— Что вы имеете в виду?
— То, что Сарко не планировал ограбление «Виларо». Ни Сарко, ни Гилье. Ведь в то время они не занимались такого рода ограблениями — без оружия, без ничего, так что, возможно, Сарко все это придумал, чтобы я испугался и попросил его этого не делать. И тогда, выполнив мою просьбу, он заставил бы меня чувствовать себя обязанным.
— Уверены?
— Однажды Сарко намекнул мне, что дело обстояло именно так.
— На какие еще уловки пошел Сарко, чтобы вовлечь вас в свою компанию?
— Вы сейчас подумали о чем-то конкретном?
— О том, о чем и вы.
— И о чем же я подумал?
— О Тере. Как вы считаете, Сарко убедил ее сделать то, что она сделала?
— То, что произошло в туалете игрового зала «Виларо»?
— Да.
— Не знаю. Иногда мне казалось, что так оно и было, в другой раз — что нет, а сейчас я уже не знаю, что думать. В общем, это не имеет отношения к вашей книге, поэтому давайте сменим тему.
— Вы правы. Поговорим о чем-нибудь другом. Вы упомянули о смерти Гилье и задержании Чино, Тио и Дракулы. Что произошло? Как умер Гилье? Каким образом задержали тех троих? И как все это сказалось на вашей банде?
— То, что произошло в игровом зале, имеет отношение к вашей книге: по крайней мере, в моем случае, все, что связано с Тере, связано также и с Сарко, и наоборот, поэтому, не поняв мои взаимоотношения с Тере, вы не сможете понять моих взаимоотношений с Сарко, а ведь именно это вас интересует. Я уже говорил вам, что оказался в компании Сарко из-за Тере?
— Да, но вы упоминали, что это, вероятно, была не единственная причина.
— Я и сейчас не называю это единственной причиной — я хочу сказать, что она была решающей. Разве я смог бы вступить в эту банду и заниматься тем, чем стал заниматься, если бы это не была единственная возможность находиться рядом с Тере? Она была тем самым, в чем я больше всего нуждался в компании Сарко. Любовь сделала меня смелым. Я влюблялся и раньше, но не так, как мне довелось влюбиться в Тере. Сначала мне даже пришло в голову, что Тере могла бы стать моей девушкой, первой девушкой, с которой бы я встречался. Через несколько дней, проведенных с компанией Сарко, я отбросил эту идею — и не потому, что это теоретически было невозможно. Проблема заключалось в том, что для меня Тере была слишком независимая, слишком красивая, слишком насмешливая, слишком взрослая, слишком опасная. Не знаю, на что я надеялся. Видимо, на повторение того, что однажды произошло между нами в туалете игрового зала «Виларо».
— Да, об этом вы тоже уже говорили.
— Дело в том, что Тере превратилась для меня в наваждение. Я занимался мастурбацией с тринадцати-четырнадцати лет, но в то лето мне, наверное, удалось поставить мировой рекорд, и, тогда как прежде в этом деле мне помогали фотографии из «Книги женщины», иллюстрации комиксов, киноактрисы, героини романов и девушки из журналов и календарей, с того момента главным действующим лицом моего воображаемого гарема стала Тере. До такой степени, что зачастую я ощущал, будто Тере была не одним человеком, а двумя: реальной девушкой, с которой я каждый день встречался в «Ла-Фоне», и вымышленной героиней, с кем я ложился в постель утром, днем и ночью в своих фантазиях. Порой меня одолевали сомнения, с какой из них я был тогда в туалете игрового зала «Виларо».
Однажды ночью в конце июля мне показалось, будто реальный и вымышленный образ почти слились в один, и это означало, что все могло измениться между нами. Это одна из ночей того лета, лучше всего сохранившаяся в моей памяти, вероятно, потому что за все последующие годы я не раз прокручивал в голове то, что произошло тогда. Если хотите, могу вам рассказать.