— Итак, — вздохнул Кайл, — «закон мертвой руки»... Если Кристоферу Денджерфилду будет причинен вред...
— Нет, — покачал головой Парре. — Такое у него не вышло. Условие звучит однозначно: «Если Кристофер Денджерфилд будет уничтожен или лишен Дара...»
— То тогда... — подтолкнул маховик речи Проводника Находящий Пути.
— Тогда активизируется механизм сразу нескольких Испытаний, — сказал Парре. — Они и так здесь происходят сами по себе, в порядке выполнения программ, что правят этой планетой. Но уничтожение Криса запустит сразу десятки их. Драконы выпорхнут из подземных ангаров, люди станут превращаться в чудовищ, железные травы вырастут в полях...
— И големы выйдут из пещер... — припоминая недавние видения, невесело усмехнулся Кайл.
— Может быть, и это тоже, — пожал плечами Проводник. — Но хуже всего то, что изменится система переходов между Мирами. Для Касты это будет тяжелым ударом.
— О да... — с еле заметной иронией согласился Кайл. — Тогда только на Находящих Пути и останется вся надежда...
Парре молча проглотил эту пилюлю. Кайл провел рукой по коротко стриженным волосам.
— Это называется: «Я вам бучу отчебучу!» — сказал он. — И нет возможности исправить эти... Эти изменения в программе?
— В таком случае нашего разговора просто бы не состоялось, — ответил Парре. — То, что натворил Крис, было отчаянным риском. А пытаться исправить то, что он наделал, риск еще больший. Надеюсь, вы не желаете, чтобы, например, океаны вышли из берегов или...
— Все ясно, — оборвал его Кайл. — Подведем черту. Какой выход вы предлагаете? Новое перемирие?
— Оно невозможно, — усмехнулся Парре. — Да оно ничего и не даст. В лучшем случае — оттянет время. Выход совершенно в другом. Вы можете поставить Денджерфилда перед выбором. Если, конечно, я не ошибаюсь относительно того козыря, что вы прячете в рукаве. Либо он продолжит существование в Мире Молний, но всего лишь как носитель своего Дара и отставной Проводник. Само собой, при этом все его претензии на триумфальное возвращение в Обитаемые Миры, как говорится, обнуляются. Либо... Либо он уходит по Тропе Испытаний. Вместо одного из Пятерых. Уход из Мира Молний опознающие системы не зачтут ни за потерю Дара, ни за уничтожение. Каста может это обеспечить.
Молчание воцарилось в пещере. Проводник и Находящий Пути внимательно смотрели друг другу в глаза.
— Назовем вещи своими именами, — произнес наконец Кайл. — Вы предлагаете заменить одного из пришедших сюда Тропой Испытаний на забредшего сюда совсем другими тропами авантюриста. Пожалуй, он согласится на такой размен. И вы, конечно, наметили среди нас кандидатуру для такого размена?
— Вы верно догадались, Васецки. — Парре улыбнулся своей не слишком приятной улыбкой. — Речь идет именно о вас. Вам же недаром предлагают место в Касте. Это же ваше призвание. Стоять на вратах между Мирами и узнавать все новые и новые тайны Предтеч...
Снова тишина повисла в пещере. Потом Парре достал из складок одежды недлинную, замкнутую в кольцо, тусклого металла цепочку. Протянул ее Кайлу.
— Наденьте это на запястье. Можете размышлять сколь угодно долго. Когда наступит время нам играть свою партию — порвите цепь. Она не слишком прочна. Это сигнал. Мы не заставим себя ждать.
Не дожидаясь ответа, он поднялся, коротко кивнул всем троим, остающимся в пещере.
— Передайте Лорри, — неожиданно сам для себя Рус окликнул уже повернувшегося к нему спиной Проводника, — что я не обижаюсь на него. И он пусть уж простит меня.
Парре обернулся и ответил ему улыбкой — тусклой, но понимающей.
— Обязательно передам, — пообещал он и неторопливым шагом удалился в темноту лабиринта.
— Как он вычислил нас? — тихо спросил Рус. — Мы ведь еще час назад не знали, куда отправимся...
Кайл сухо пожал плечами.
— Проводники внимательно приглядывают за каждым из нас. Вы же слышали — Парре назвал себя моим куратором. Есть свои кураторы и у остальных членов Пятерки. И им легко было догадаться, где находится место нашей встречи. И потом... Проводники в большой дружбе с чеани. И те никогда не отказываются отвечать на их вопросы.
Рус задумчиво посмотрел вслед Парре.
— Должно быть, мне никогда не понять здешней дипломатии, — вздохнул он. — Алисе в Стране Чудес было полегче...
Кайл задумчиво вертел цепочку в руках. Потом, не сказав ни слова, просунул в нее левое запястье. Поднялся и кивнул на выход из пещеры.
— Пойдемте.
Выход из пещеры открывался на небольшую полянку, расположенную на террасе над котлованом, тонущем в тени, отбрасываемой вознесшимися над ним скалами. Вниз, на дно котлована вела довольно узкая тропа.
— Спускаемся, — бросил Кайл. — Там, внизу — Часовня.
Часовня Четырех Богов вообще-то была не столько часовней, сколько неким гибридом мини-монастыря и несколько экзотического постоялого двора для избранных. Она была своего рода перевалочным пунктом на перекрестке путей и религий. К ней сходилось сразу несколько троп традиционного паломничества обитателей Сумеречных Земель, которые надумали приобщиться к той святости, что дарует простым смертным посещение мест, отмеченных богами и пророками в пору их пребывания в этом удивительном Мире.
Забредали сюда и странствующие монахи различных вер-религий самого различного толка мирно уживались под огненными Небесами. А бывало, Часовня с ее довольно просторным Залом четырех алтарей и пристройками, удобными для поселения гостей, служила местом проведения встреч, участники которых вовсе не стремились об этих встречах оповестить всех и каждого. Как, например, вот в этот раз.
И сама Часовня, и ландшафт, в который она была вписана, буквально очаровали Руса. Здание, похожее на ламаитскую пагоду, только менее яркое, приютилось на берегу причудливой формы озерца. А само озерцо располагалось на самом дне глубокой скальной воронки на стыке отрогов нескольких горных хребтов, разбегавшихся отсюда во все стороны света. В озерце этом мочили свои — и без того отчаянно мокрые — «бороды» с полдюжины водопадов — больших и маленьких. Но ни речки, ни даже малого ручейка не вытекало из странно спокойного и неподвижного озера. Сток, вбиравший в себя весь объем рушащихся с заросших зеленью скал вод, был скрыт от людских глаз.
Все это — и вздымавшиеся в огненные Небеса черно-зеленые скалы, и стремительно-неподвижные потоки падающей воды, и замершее, словно заколдованное озерцо, и отраженная в нем, но странно непохожая на свое собственное отражение Часовня — словно появились из сна. Очень спокойного и отрешенного сна усталого путника, закончившего свой путь.
— Спускаемся, — повторил Кайл. — Народ уже подтягивается. Видите — лошадки. Там, у коновязи. Это Павел. С кем-то еще. Со своим гостем, наверное.
Его Величество Тан Алексис XXIII был, безусловно, вне себя. Находясь в здравом уме и твердой памяти, он ни при каких обстоятельствах не позволил бы себе возвысить голос на Посланца Неназываемого. Тот, впрочем, полностью игнорировал высочайший гнев и слушал словоизвержение государя, отрешенно разглядывая узор на потолке городского особняка «графа Черни».
Особняк этот, уютно укрытый в тени старого, больше похожего на выросший посреди города дремучий лесок парка, был жемчужиной архитектурного искусства времен позапрошлого царствования. Того, что проходит он по статье монарших апартаментов, не знали в Гавани разве что только новорожденные младенцы. Старожилы Тершоала, по старой памяти недолюбливавшие Танов, династию-выскочку, всегда поминали Нечистого, когда им случалось проходить мимо фигурной ковки ворот владений «графа».