- И религия тоже. Ты вправе меня презирать. Я действительно много читала и со многим согласна в Исламе. Но первой причиной, почему я стала это делать, было желание помириться с тобой ради возможности увезти Валида в Россию.
- Не может быть, - Саид смотрел на меня, как на прокаженную.
- Ты еще не все знаешь, - я решила идти до конца. – Я уже пыталась вывезти Валида - два месяца назад, когда ты был в Индонезии. Меня не выпустили, потому что ты занес ребенка в стоп-лист, и он не смог покинуть Египет без твоего согласия. Вот тогда я окончательно поняла, что ты мне не веришь, и решила вырваться любой ценой.
Саид казался ошеломленным. Он молча встал и подошел к окну.
- Прости, - повторила я. – Не суди меня очень строго. Я уже наказана.
- Мы оба наказаны. Я тоже виноват. Не думал, что тебе так плохо. Наши женщины не очень страдают, если муж на работе. У них есть дети, родственники, домашние дела.
- Я – не ваша женщина, Саид. И у меня здесь никого. Сначала был муж, потом появился ребенок, но ты стал чужим. Теперь и Валида нет. Я все потеряла, и ничего уже не исправить. – Я закрыла лицо руками.
Саид пересел на диван. Сначала он взял мои руки в свои ладони и заглянул мне в глаза. Я заметила на его пальце обручальное кольцо, а на лице – слезы. Никогда за три года совместной жизни я не видела мужа плачущим. Поколебавшись немного, он обнял меня за плечи.
- Спасибо тебе, Саид. Я думала, ты меня убьешь.
- Я хотел. Очень хотел, особенно вчера ночью, когда ты позвонила. И потом, когда ехал в больницу, и когда мне сказали про Валида. А сейчас... какая разница? Я могу тебя убить, могу написать заявление в полицию, чтобы ты села в тюрьму. Но я не хочу. Ничто не может быть хуже, чем смерть нашего ребенка. Ты сделала много ошибок, Аня. И много грехов. Но не мне тебя судить. Мы оба наказаны.
- Мы оба наказаны, - эхом повторила я. – Ты прав, тюрьма меня уже не испугает.
- Один мой друг когда-то сказал, что ни одна женщина не уйдет от хорошего мужа и от хорошей жизни. Думаю, он прав. Ты не мечтала об этом, когда переехала ко мне из России. Ты часто бывала неправа, но и я не сделал все, что должен был сделать. Я понял это сегодня ночью, когда сидел в больнице. Меня не отпустили домой, сделали какой-то укол и заставили остаться там. Я сидел, вспоминал нашу жизнь: все, что у нас было хорошего и плохого, нашего сына, - муж отвернулся, но я заметила, по его щеке покатилась слеза. – Я не хочу мстить. Пусть Аллах тебя судит.
Этим же днем мы поехали в морг. Не знаю, почему для меня было так важно увидеть Валида, но я чувствовала, что до похорон должна во что бы то ни стало посмотреть на него еще раз. В сгущающихся сумерках мы долго колесили по каким-то трущобам, в дороге хранили молчание. Морг оказался обшарпанным темным помещением на окраине города. Пока Саид объяснялся с санитаром, я крепко держала маму за руку и смотрела в пол. Несмотря на все попытки крепиться, мне стало плохо уже при виде каталки с телом, покрытым простыней.
- Почему она грязная? – закричала я.
- Что? – не понял Саид.
- Простыня! Ты не видишь, она грязная? Господи, неужели нельзя найти чистое белье?
- Аня, у тебя истерика. Успокойся. Валид умер, для него нет никакой разницы.
Я продолжала захлебываться слезами, ощущая полную беспомощность. Происходящее казалось мне страшно несправедливым. Мой сын – русский, но он никогда не видел России. Он жил и умер в Египте, а теперь лежит в каком-то грязном морге под грязной простыней, и никто не понимает, почему это важно, а я не могу ничего объяснить.
Санитар обеспокоенно спросил что-то у Саида.
- Я в порядке. Покажите тело.
Первое, что бросилось мне в глаза – Валида переодели. На нем была светлая одежда, слишком холодная для зимы, но, по крайней мере, она выглядела новой и чистой. Мне показалось, что Валиду холодно, и захотелось укрыть сына одеялом, как я делала это сотни раз за его недолгую жизнь.
Глаза Валида были закрыты, лицо выглядело спокойным. Можно подумать, он просто заснул. Я осторожно дотронулась до его ладони – она оказалась ледяной. Меня затрясло. Саид что-то отрывисто крикнул, санитар тут же накинул простыню и укатил тело сына. Я кричала и пыталась вырваться из маминых рук.
Через несколько минут мы вышли на улицу. Саид с мамой поддерживали меня с обеих сторон.
- Не нужно было сюда приезжать, - хмуро сказал муж, заводя машину.
- Все в порядке. Простите. Просто я очень хотела увидеть его до похорон.
Следующим пунктом в нашем маршруте была больница. Елену перевели в обычную палату, в коридоре сидел мужчина с мальчиком – ровесником Валида. Мое сердце екнуло. На секунду я чего-то испугалась, но мужчина, внимательно посмотрев на нас, отвел глаза. Я постучалась в дверь.