– Подождём.
– Сколько можно ждать? Не мальчишка ведь.
– Мальчишка, – улыбнулась она. – Тридцатилетний мальчиш. Поженимся после твоей защиты. Хотя бы после того, как ты переместишься на должность ведущего научного сотрудника.
– Почему?
– Так надо, Пётр Петрович.
Я увидел, как в углах её глаз показались слёзы. Застыли там свинцовыми дробинками, удерживаемые усилием губы побелели:
– Я принесу тебе несчастье. Если поженимся, тебе придётся отсюда уйти.
– Чепуху вбила в голову. Могла бы отыскать причину посущественней…
Она расслышала муку в моём голосе. И дробинки не выстрелили. Она смахнула их:
– Не злись. Подождём.
– Не могу. Ты мне снишься по ночам.
Она вспыхнула румянцем. Краска залила даже лоб и подбородок. Оглянувшись, забормотала:
– Как есть, мальчиш. Ну хочешь, я буду приходить к тебе в общежитие, как жена. Или сделаем так: один мой родственник уезжает в Алжир на два года. Останется однокомнатная квартира…
– Зачем эти сложности? Если нельзя жить у тебя, поживём в общежитии или в этой квартире. Только сначала распишемся. Чтобы никого не стесняться.
Она отрицательно покачала головой и отвернулась, думая, что я не вижу её слёзы…
В институте неожиданно появился зоотехник из подшефного совхоза. При виде его у меня мелькнула мысль о сговоре с директором и Владимиром Лукьяновичем, но обветренное, с медным оттенком лицо Дмитрия Севериновича было таким усталым и невесёлым, что я отбросил её.
– Плохие вести? – спросил я, пожимая его большую руку и в глубине души надеясь, что он опровергнет мои слова.
– Хорошего мало.
– Мои прогнозы не подтвердились?
Он расправил широченные, начинающие заплывать жирком плечи.
– Ещё как подтвердились!
Мне оставалось только руками развести.
– Ничего не понимаю.
– Долго рассказывать. Помните старую пословицу – «Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать»? «Нива» моя – во дворе. Езды до нас, сами знаете, часа три. Поехали!
Я забежал в лабораторию, сказал профессору, куда и зачем еду, и через полчаса уже мчался с Дмитрием Севериновичем в его «Ниве» по разросшейся окраине Киева. Мелькали новые большие дома, неслись навстречу идеально распланированные кварталы, каштановый бульвар. Как и во многих других городах, окраина была современнее центра, к тому же гораздо удобнее для транспорта.
Мы выехали на автостраду. Дмитрию Севериновичу, наверное, не хотелось разговаривать, и он включил приёмник. Зазвучала джазовая музыка, в её бешеном ритме крутились колёса, наматывая километры.
– Всё-таки не понимаю, что у вас произошло, – не выдержал я «игры в молчанку».
– Ничего, скоро поймёте.
Вот и знак «поворот направо» и под ним надпись: «К совхозу «Перспектива». Опытное хозяйство ВИЭГИ».
Мы повернули направо. Я ожидал, что после поворота Дмитрий Северинович снова наберёт скорость. Но он почему-то даже замедлил бег своего «коня». «Нива» ползла со скоростью двадцати километров в час.
Показались здания фермы. Я с нарастающей озабоченностью отметил, что некоторые строения пришли в негодность. Вон развороченная стена, сорванные ворота… Не очень подходящие условия для наших экспериментов.
Внезапно из-за какого-то здания на нас стремительно ринулось диковинное животное. Вначале мне показалось, что это племенной бык вырвался на свободу. Но почему у него такие закрученные рога? Затем я заметил болтающееся тяжёлое вымя. Корова! Но какая рослая! И как мчится, угрожающе опустив голову.
Чтобы избежать столкновения с разъярённым животным, Дмитрий Северинович заложил такой крутой вираж, что меня швырнуло на стенку и больно ударило об осветитель салона.
Корова пронеслась мимо. За ней промчался на мотоцикле какой-то рабочий. Звук, вырывающийся из глотки коровы, заглушал рёв мотоцикла и вовсе не походил на знакомое всем мычание. Возможно, так трубят зубры на весенних турнирах самцов.
– Ну вот и первая встреча с благодарными подопытными. К счастью, благополучная, – проговорил, вытирая пот со лба, Дмитрий Северинович. – А теперь пойдёмте к другим представителям идеальной породы, на фермы.
Печальное зрелище представляли помещения ферм. То тут, то там поломанные, иногда разнесённые в щепки загородки, сорванные двери, скрученные автопоилки и трубы. Животных совсем мало. Вот в огромном загоне, рассчитанном голов на двадцать, – одна корова. Такая же большая и могучая, как та, что пыталась таранить «Ниву». Шерсть лоснится, полное вымя свисает почти до пола. Рога очень длинные и острые, и взгляд какой-то свирепо-осмысленный, вовсе не коровий. С таким животным лучше держаться начеку и на расстоянии.