— Угу, понял. Но зачем членам организации дестабилизировать это поле? Зачем они открывают швы?
Эмилия задумчиво потерла лоб и нехотя сказала:
— Здесь многое непонятно, но я думаю, что ослабленным полем частиц легче управлять. Возможно, они хотят как-то изменить его, чтобы энергия Нижнего мира, проходя через поле, преобразовывалось в природную энергию звезд. Это немыслимо и очень опасно! Но, в теории, возможно. Других предположений у меня нет.
Повисло тяжелое молчание, каждый размышлял: кто, об услышанном, кто, о том, что делать дальше. Наконец, Лекс бодрым голосом нарушил тишину:
— Ладно, здесь ничего не поделать, нужно больше информации. Пойдем в особняк.
— Нет, дружок, — устало возразил Альт. — Напрасно потеряем время. Там больше ничего не происходит. С безопасного места наблюдения можно увидеть только, как они перевозят оборудование.
— Ты не понял, — улыбнулся Лекс. — На наблюдения у нас нет времени. Мы пойдем внутрь.
Альт какое-то время растерянно смотрел на ученика, затем лицо его озарила такая же, как у Лекса, хитрая улыбка и он радостно ответил:
— Что ж, это мне нравится. К тому же я обнаружил два дополнительных прохода к зданию. Охраны, да и вообще, людей, там теперь намного меньше. Может сработать.
— Тогда в путь!
— Да.
— Так, стоп! — воскликнула Эмилия, которая, сначала — озадачено, а потом — не скрывая изумления, смотрела на Альта и Лекса. — Вы, что, сейчас собираетесь идти?!
Мужчины переглянулись, явно не понимая, к чему клонит графиня. Девушка покачала головой, слегка закатив глаза, и спокойно сказала:
— Лекс твой учитель не в том состоянии, чтобы совершать подвиги. Да, Альт, и даже не пытайтесь спорить, — Эмилия жестом руки остановила, готового возразить, золотого алхимика. — Да и нам самим не мешало бы отдохнуть. Куда вы собрались ночью? Своей поспешностью и необдуманностью вы рискуете усугубить наши трудности и сорвать дело!
Мужчины пристыжено отвели взгляды.
— Что ж, — тихо сказал Альт, прочистив горло. — Наверное, Эмилия права. Я пойду, отдохну. У меня номер в центре города. Завтра в семь встречаемся у пожарной станции, это на востоке.
Спорить никто не стал.
Глава 4
Жизнь в монастыре была размерена и скучна. Обиднее всего было то, что после того, как ушло плохое самочувствие, Лекс ощущал небывалый прилив сил. Хотелось действовать, двигаться. Но вместо этого — медитации, рутинные дела вроде уборки, снова медитация, обязательный отдых в своей комнате, медитации, медитации, медитации. Иногда Дориен поручал своим подчиненным (Лекс уже понял, что старик очень важный человек в их церковной иерархии) обучить юного алхимика какому-нибудь ремеслу. Сначала пробовали рисовать, но дело оказалось совершенно безнадежным. То же касалось гончарного и столярного ремесла. С музыкой выходило намного лучше, у Лекса были неплохие задатки. Но проблема заключалось в том, что самому алхимику это было совершенно безразлично, и занятия музыкой тоже постепенно прекратились. Через пару недель пребывания в монастыре, юноша добился, наконец, чтобы ему разрешили различные физические нагрузки. Здесь этому уделялось особое внимание. Во внутреннем дворе монастыря разместили внушительную тренировочную площадку. Вот так, на протяжении почти двух месяцев Лекс только и делал, что читал, упражнялся, немножко, насколько это позволяли ресурсы монастыря, занимался алхимией и медитировал.
Иногда, правда, когда у Дориана выпадала свободная минутка, он составлял Лексу компанию на прогулке или в храме, в тихом, молебном зале. Они много разговаривали обо всем. Но больше всего Дориен говорил о Нижнем мире, о истории борьбы человечества с демонами.
Как-то так случилось, что Лекс почти ничего не знал о церкви Юнии, несмотря на большую популярность культа и его веры на континенте. Поэтому многие вещи, даже широко известные, юноша впервые узнал от Дориена.
Оказывается, культ был создан как раз для борьбы с «созданиями и сквернами Нижнего мира». Две тысячи лет назад человечество было на грани уничтожения, жестокая война с демонами превращала цивилизацию Адеи в руины. Человечество только-только научилось использовать энергию звезд, но людям не хватало сил и навыков. И тогда в разрушаемый мир явилась святая. Юния.
Она объединила остатки человечества в решающей битве. Необычайно одаренная, обладающая уникальной силой (нигде не говорилось, какой именно), Юния принесла людям истинный дар магии, значительно отличающийся от примитивных, первых попыток изменить энергию звезд.
Но несмотря на это, человечеству все еще было тяжело противостоять нашествию демонов. Слишком многое было потеряно, слишком неравные были силы. И тогда, Юния, видя, как страдают и умирают люди, ее близкие, те, кто поверил в нее, принесла великую жертву. Совершив немыслимое преобразование, Юния, при поддержке своего друга и соратника Крайма, разом запечатала все прорывы, терзавшие обескровленный Илион. Но то могущественное заклинание стоило девушке жизни.
Однако самые преданные ее последователи не забыли подвиг Юнии, они организовали орден, основными задачами которого были охота и истребление демонов. Ведь их, даже после запечатывания разрывов, осталось в Илоне великое множество.
Со временем орден превратился в культ поклонения Юнии. Религия их не отрицала предыдущую парадигму о создании мира тремя великими богами, она лишь продолжала, дополняла это исповедание. Говорила о том, что создатели всего сущего ушли в другую вселенную, оставив Илион на попечение призванной ими святой Юнии, которая даже после смерти оберегала людей от нашествия тьмы Нижнего мира.
И вот, спустя почти две тысячи лет, обновлённая концепция религии — Юнианство, стала самой распространенной на континенте. На протяжении жизни Лекс не слишком интересовался такими вещами. Ему всегда казалась странной тяга некоторых людей к тому, что познать они никогда не смогут, а в таком случае человек обречен воспринимать мир, опираясь лишь на догадки и фантазию. Рациональный склад ума Лекса не готов был принять такой путь. Хотя, конечно, находясь в тишине молельного зала, невольно поддаёшься таинству сотворения мира, пусть даже и наверняка вымышленными богами.
Лекс любил иногда прогуляться по залам монастырского храма. Особенно ему нравилось рассматривать гравюры, картины и скульптуры. Вот и сейчас он, сам того не замечая, уже несколько минут смотрел на полотно неизвестного мастера.
— Двоемирие, — раздался за спиной тихий голос.
Лекс обернулся, рядом, заложив руки за спину, стоял Дориен, на лице его играла загадочная улыбка.
— Впечатляет, не правда ли? Хотя это всего лишь репродукция, оригинал хранится в храме, в Баруде. Я тебе обязательно покажу.
— Странно это, — задумчиво проговорил Лекс, возвращаясь взглядом к картине.
— Что именно? — Дориен подошел и встал рядом.
— Почему они так страстно хотят попасть к нам, — юноша кивнул на демонов в нижней части картины. — Даже через боль и страдания?
— Боль и страдания?! — изумился священник. — Не обманывайся на их счет и не меряй их человеческими категориями. Это чистое зло, их природа абсолютно чужда нам.
— И все-таки, у всего в природе есть причина и следствие.
— Но они не часть нашей природы.
— Однако когда-то были. Разве в ваших писаниях не сказано, что в доисторическую эпоху Илион и Нижний мир были едины?
Дориен вздохнул, медленно проковылял к скамье и тяжело опустился на нее. Лекс уже заметил за ним такую привычку — казаться старше и слабее, чем он есть.
— В том-то все и дело, — вздохнув, сказал он. — Сущности, которых мы теперь называем демонами, отринули путь гармонии и любви, в их сердцах поселилась бесконечная злость и страх. Они хотели лишь разрушать, убивать, причинять боль. Почему? Кто теперь уж скажет. Такова их природа. Для нас она иррациональна, чужда. Для них — естественна.