— Знаешь, что я сказала? — спрашивает малышка. На ней джинсы и водолазка с цветочками на груди. — Я сказала: «Да, я хочу покататься на лошадке».
— Значит, я не понял. Я думал, что ты говоришь: «Спасибо тебе, Сет, что ты возишься со мной, ты такой славный парень». Я мог бы поклясться, что именно это ты и хотела сказать.
— Неееет! — восклицает она и с деланной злостью щиплет его за щеки, а затем запускает пальцы в его молодую бороду, которую все трое — Сет, Сонни и Никки — в своем кругу называют не иначе как бакенбарды для Никки. Девочка заливается звонким смехом, но через несколько секунд ее темные глаза опять становятся серьезными. Это означает, что в ее голове созрел какой-то вопрос. — А все-таки почему она говорила по-испански?
— По-испански? Кто?
Никки показывает ручонкой в сторону гостиной. Она никак не может запомнить имя Сары или описать ее внешность. Сет уже тысячу раз объяснял ей, что Сара — его дочь, однако Никки не в состоянии поверить, что дочерью может быть не такая маленькая девочка, как она, а взрослая женщина.
— Ты имеешь в виду, когда Сара молилась? — спрашивает он. — Это был иврит. По-ис-пан-ски, — дразнит он Никки и, сграбастав ее под мышки, начинает подбрасывать в воздух.
Малышка в восторге визжит. Затем Сет ловит ее в последний раз, и Никки прижимается к нему. От нее исходит невыразимо приятный запах, какой бывает только у маленьких детей. Сету кажется, что этот запах проникает во все клетки его тела. Исаак был вечно угрюмым и сторонился всех, поэтому Сет был практически лишен возможности испытывать удовольствие от общения с маленьким ребенком. Играя с Никки, он как бы опять возвращается в те времена, когда ему было под тридцать, а Сара была такой, как Никки.
Сара была сюрпризом во всех отношениях, начиная с зачатия, которое оказалось совершенно неожиданным. После того как она появилась на свет, в их жизни произошли коренные изменения. Все было подчинено ее нуждам. Сету и Люси пришлось здорово помучиться, прежде чем они научились кормить ее. У девочки была аллергия на молочные продукты, и, кроме того, в течение нескольких лет она могла принимать пищу только вперемешку с жареными бобами. Каждый день становился для них испытанием. Ведь нужно было ломать голову над меню Сары. В то же время Люси должна была готовиться к занятиям в колледже, который она хотела закончить во что бы то ни стало, а Сет работал в газете.
Одну его статью купил синдикат из пятидесяти газет. Она имела успех, и синдикат выразил желание распространять колонки Сета на постоянной основе. Теперь он должен был работать еще больше. Искать материал. Брать интервью. Засиживаться допоздна за письменным столом. Интернета и ноутбуков, которые здорово помогли бы сэкономить время, тогда еще не было. Идеи, приходившие в голову, он записывал на отдельные листы бумаги, которые в беспорядке кучей валялись на столе. Сет работал над ними вне всякой последовательности, повинуясь наитию и вдохновению, и питал органическое отвращение ко всякому порядку в своей творческой деятельности. Разрываясь на части дома и на работе, он вдруг обнаружил, что все, чем он занимается в течение дня, о чем думает — Сара, Люси, его статья, — дает ему ощущение глубокой цели. Куда это могло привести, кто знает, но он опять стремился к чему-то, пусть даже цель заключалась всего лишь в создании самого себя. Трудное, но славное было время, думает он теперь.
Предаваясь этим реминисценциям, Сет крепче прижимает к себе Никки и принимается качать ее взад-вперед. Ее длинные темные волосы сегодня заплетены в косички, которые теперь разлетаются в разные стороны. Играя с ней, Сет всегда испытывает некоторое смущение. Добро пожаловать в нашу эпоху. Однако шестилетний малыш в любую эпоху остается малышом и нуждается в ласке и внимании. Его нужно тискать и тормошить, подкидывать к потолку и бегать с ним наперегонки. Когда его дети были маленькими, Сет больше всего любил прикорнуть вместе с ними, держа их за руку. Ему казалось, что их тела составляют единое целое и что так будет всегда. Наконец Сет отпускает Никки, чтобы объяснить ей, что делала Сара.
— Иногда люди чувствуют, что им нужно попытаться поговорить с Богом. Это называется молитва. И Сара молилась за своего дедушку. Ты помнишь того очень старого человека? Я показывал тебе его фотографию. Я часто навещал его. Вот его мы и поминаем сегодня.