Я прошу Мольто объяснить происшедшее. Дешевенький черный костюм и плохо причесанные, редеющие волосы придают Мольто весьма обыденный, непритязательный вид. Он выглядит изумленным.
— Судья Клонски, я не получал никакого уведомления об этом ходатайстве. Я явился сюда, чтобы участвовать в выборе присяжных. Я уже разослал повестки свидетелям. И вот в последнюю минуту…
Я решаю спасти Томми от него самого.
— Мистер Мольто, давайте начнем сначала. Соответствует ли сообщение истине? Собирается ли обвинение доказывать, что жертвой преступления должен был стать отец Нила Эдгара?
Томми делает глубокий вдох и растерянно оглядывается на Руди Сингха, который сидит за столом обвинения. На ламинированной поверхности стола отчетливо вырисовывается кружок света. В конце концов Мольто пожимает плечами.
— В общих чертах — да, — говорит он.
В зале слышится шум, в особенности среди репортеров, которые из чувства корпоративной солидарности не хотели, чтобы Дубински сел в лужу.
— Значит, если я правильно понимаю, отец подсудимого, сенатор Эдгар, выступит здесь в качестве свидетеля?
Мольто недовольно морщится. Как обычно, я задаю слишком много вопросов.
— Мы ожидаем, что он даст показания на стороне обвинения, — отвечает прокурор.
После этих слов на местах для прессы начинается настоящий ажиотаж. Сенсационная новость: папаша, занимающий высокое положение, должен дать показания против сына-убийцы. Где-то рядом звякают наручники.
— И в качестве человека, который должен был стать жертвой планировавшегося покушения, он — сенатор Эдгар — тоже не имеет возражений против состава суда? Несмотря на наше знакомство в прошлом? Вы поднимали с ним этот вопрос?
— Никаких возражений, судья. — Очевидно, Томми неукоснительно следует полученным инструкциям. Муллы в прокуратуре собрались и, посовещавшись, решили, что обвинителем при любом раскладе должен быть Томми, а судьей — я. Медленно, но верно я начинаю соображать, что ни та ни другая перспектива не слишком радует Мольто.
Я протягиваю руку с экземпляром «Трибюн» в направлении Томми.
— А теперь посмотрите на заголовок, мистер Мольто. Я не буду скрывать своего большого разочарования. Ведь и вы и ваше начальство прекрасно понимаете всю недопустимость подобных действий. Как можно давать материал в прессу, если вы знаете: кандидатов в присяжные еще не предупреждали, что они не имеют права получать сведения о деле из средств массовой информации? Вы ставите суд в затруднительное положение.
— Судья, как участник процесса я не вел с прессой никаких разговоров на эту тему, и мне неизвестно, чтобы кто-то с нашей стороны делал что-либо подобное. Могу вас в том заверить.
— Мистер Мольто, благодарю вас за объяснение. Разумеется, я принимаю его. Однако мы с вами взрослые люди и должны сознавать, что организатор утечки информации не будет просить у вас разрешения по телефону.
Репортеры находят подобное весьма забавным. Существует с десяток способов устроить утечку. Возможно, дохлую кошку в колодец подбросил какой-нибудь коп, имеющий отношение к этому делу, или кто-то из начальников Томми. Так или иначе, материал пришел в простом конверте без каких-либо надписей, и мы никогда не узнаем имя отправителя. В соответствии с законом о печати источник Дубински останется анонимным.
— Судья, защита располагала этой информацией, — говорит Томми. — У них были показания свидетелей. Наша теория очевидна.
Томми отличается настырным характером и не способен вовремя выйти из игры, хотя всем уже ясно, что он проиграл. Мое терпение истощается.
— Послушайте, мистер Мольто, неужели вы хотите сказать, что подсудимый посчитал бы выгодным для себя, если бы выборы присяжных состоялись в тот же день, когда обвинительный акт прокуратуры будет во всех подробностях опубликован на первой странице «Трибюн»?
В зале раздается очередной взрыв хохота, причем самые громкие рулады доносятся со стороны мест для репортеров.
— Res ipsa loquitur, мистер Мольто. Наверное, помните еще со студенческой скамьи?.. Эта вещь сама говорит за себя. Не так ли? Да, я уверена, что вы здесь ни при чем. Однако вам следует предупредить коллег, что в случае если нечто подобное повторится, будет назначено слушание. — Хмурый, притихший Мольто непроизвольно корчит кислую мину, выслушивая мое замечание. — Сейчас же я предлагаю, чтобы мы рассмотрели вопрос, как нам разрешить возникшую ситуацию. Согласны ли вы с ходатайством мистера Таттла отклонить обвинительный акт?