— Итак… — начал князь, пригубив вина.
— Жизнь — сложная штука… — начал издалека Бортников. — Так много изменилось за последние полгода. И ещё больше изменится, судя по всему… Я пришёл к вам, как к человеку мудрому, сильному и дальновидному, ибо некоторые вещи я больше не смогу удерживать в своих руках под абсолютным контролем. Ситуация с Сибирью тому подтверждение.
— Сибирь… Мне бы хотелось узнать, что там произошло. И как вы там вообще оказались с моей дочерью. Спасибо вам, конечно, за опеку над ней, но то, что она мне рассказывала, прикрывая Елизавету… Простите, но я слишком умён, чтобы поверить в этот бред. Я ожидаю от вас услышать истинную причину этих злоключений, подвергших опасности весь мой род. Отныне я нахожусь в очевидной оппозиции к правящему нашей империей регенту. Думаю, вы понимаете, что это означает…
— Понимаю, ведь и я сам являюсь частью этой вынужденной оппозиции. Нехорошая тенденция. Раскол элитарной верхушки власти… Буду честен, идея с побегом на самом деле моя. Внушить эту мысль Елизавете было не так уж и сложно. И причины намного серьёзнее, чем вы себе представляете. Все мы знаем, что война, раскол и смута — это не то, чего мы хотим для нашей Родины и нашего нового Императора. Но именно это подкралось к нашему порогу.
Маг отпил вина и продолжил:
— Во дворце слишком напряжённая обстановка. Взрывоопасная, я бы сказал. Не зная, к чему это всё приведёт, но я решил снизить градус напряжения, выведя из-под удара свою ученицу и по сути крестницу. Я дал клятву Романову Александру Всеволодовичу и намерен её нести до самой смерти.
— Слышал о ней, слышал… И что же там такое назревает в столице? Что такого делает регент, что в воздухе слышится запах пороха?
— Многое она делает… И я её по-своему понимаю. Она пытается взять всё в свои руки. Пытается быть дипломатичной, насколько это возможно. Но она изначально обладала слишком низким авторитетом. Если бы не род, из которого она вышла, ей бы и вовсе не удалось стать регентом. Впрочем, вы и сами знаете эту историю с выборами… Альтернатива в виде брата Александра Всеволодовича…
— Даже не вспоминайте об этом недоразумении… — скривился князь Волжский, словно съел лимон.
— Ха-ха, не буду… Проблема в том, что у Стефании появились амбиции. И то, как она решила их их реализовать… На мой взгляд, ошибка, что боярские рода не вмешались. Но теперь уже и поздно вмешиваться, ибо это создаст проблемы для всей империи. Можно было бы её сдерживать, да только пока нечем. Нет на неё управы. Вокруг неё сплошь лояльные жополизы, — фыркнул Павел, отпил вина и продолжил: — После побега Елизаветы многие несогласные с политикой Стефании старожилы дворца отправились на поиски, да так и не вернулись. Сидят сейчас в своих резиденциях, решают собственные проблемы. Отпуск у них… Через месяц, а может, и раньше, она организует перевыборы в совет, и большую его часть, крайне вероятно, займут пришлые аристократы. В общем, дворец сейчас полностью под её властью. Я сделал свой шаг, чтобы уступить ей. Таким образом, исчез риск обострения конфликтов и дальнейшего госпереворота. А ведь ещё до сих пор на слуху эта ситуация с Берестьевыми… В общем, нездоровая буря закрутилась в империи. И наша оппозиция, если наберёт вес, сможет стать теми самыми сдерживающими факторами, что не даст принимать Стефании откровенно провальные решения.
Двое глав родов сидели, выпивали вино и размышляли о превратностях судьбы империи и их семей. Оба были достаточно разумными, чтобы не бросаться обвинениями друг в друга, хотя каждому было что предъявить. Князь испытывал неугасаемое желание врезать по лицу барона за то, что он использовал в своих планах его дочь. Барон же с удовольствием отвесил бы полный неуважения удар тыльной стороной ладони по щеке князя за то, что он не имел достаточно храбрости для того, чтобы надавить на регента в первый год её правления и не допустить всей этой ситуации.
Каждый при этом понимал, что лишь у объединения таких, как они, будут шансы добиться хоть чего-то, пока ситуация не стала совсем уж скверной. Политика — сложная наука. С множеством проблем, противоречий… И поддерживать баланс, чтобы все были довольны, практически нереально.
Спустя час, когда бутылка вина уже была выпита, барон странно посмотрел на князя и тяжело вздохнул:
— Александр Дмитриевич. У меня к вам ещё один вопрос… Мне жениться надо бы…
Князь был застигнут врасплох. Глаза его расширились до удивительных размеров. С крайней степенью возмущения смотрел мужчина на барона.