Думая, что я повержен, моя противница ринулась в лобовую атаку из всех своих последних сил. Я остановил её: заблокировал руку и увёл вниз, но она всё-таки дотянулась кинжалом до моего лица, оставив кровавый порез от виска до подбородка.
— Сдохни, сучёныш! — радостно вопила она, а затем получила отрезвляющий удар лбом по носу, ломающий не только носовую перегородку, но и её надежды на победу.
Откинув эту дуру, повернулся к дуре-пулемётчице, чей пистолет после первого выстрела заклинил, и швырнул в неё огненный шар из эфира. Пламя охватило мускулистое тело и — тишина…
— Что?.. Как это возможно?.. — ошарашенно смотрела любительница сабли, как зарастает шрам на моём лице.
Хм. Если Кен это может, то и я могу, само собой. Да и повреждение пустяковое на самом деле…
Девушка воткнула саблю в корень давно погибшего дерева и, опираясь на оружие, попыталась подняться, но я резким ударом ноги выбил саблю, и девушка поцеловала влажную землю.
— Эта дуэль закончена. А теперь будь хорошей сучкой и засни ненадолго, — холодно заявил я и врезал наёмнице так, что ей ещё долгое время будет нехорошо, если я решу, чтобы она пожила подольше.
Арт: Пленница из Чёрных гвоздик №1
Арт: Пленница из Чёрных гвоздик №2
И вот теперь, связывая их, я думал, как быть дальше. Пулемётчицу, вернее, её останки, — на грибную поляну. Со стариками поболтать, пленных допросить. Ну, и грибы ещё эти прикончить бы… Не нравятся они мне.
— Мирославушка, а ты тута какими судьбами-то? Чай, в столицу подался? — поинтересовалась бабушка Нина.
— Да, всё верно. Студентом академии стал. Извините, что при таких обстоятельствах с вами встречаемся… То убийцы, то грибы вот проклятые…
— Да, везёт тебе, внучок. Ну, убийцы эти не самые страшные. Обычная наёмничья сволочь… Ты в кармашке глянь. Там будет чегой с символом их… У старшой так точно.
Я влез во внутренний карман наёмницы и нашёл маленькую записную книжечку. Почти пустую…
— Две чёрные гвоздики нарисованы…
— Тю-ю-ю! Эти мымры и к нам в империю сунулись? Петь, надо сыну-то сказать, чтобы прошерстил эту сволочь… Нам и так тут не слишком спокойно живётся, так ещё всяка шваль будет переть, — посмотрела на деда Петра продавшая мне его копьё и щит воительница.
— Да, Нинок, надо бы… Как в город вернёмся, так и скажем ему. Ток базу бы выяснить, где они держат…
— А это мы скоро! Уважаемые, спасибо вам ещё раз за всё. Я бы хотел допросить их и выяснить, где база, почему они меня убить хотели, кто заказчик…
Только было хотел извиниться и попросить уйти, так как допрашивать при них я не могу, как меня старики удивили ещё раз…
Пётр для начала переместился к пулемётчице и сам закинул её тело на грибную поляну, рядом с которой разрыв пространства окончательно зарос, как будто его и не бывало.
— Грибочки прямо знакомые… Нинок, помнишь, мы такую же поляну три дня ковыряли и выкапывали, чтобы прихлопнуть? Вдесятером воевать с этими грибами приходилось круглые сутки… Здорово мы тогда умотались…
— О, вы знаете, как их убить окончательно?
— А чаго ж не знать… Увальни эти за границу выйти не могут. Только палками своими и железками в нашу сторонку тыркать да злобно зыркать могут. Это ж усё один организм. Главная тута у нас грибница. А она разумная… Чем более развиты́е эти монстрилы со шляпками, тем она сильней и разумней, значится. Жрёт всё, что попадётся. Чует, где может открыться разлом. Любит такие места. Здесь жратвы для неё навалом… Грибы её если прихлопнуть, то она обратно в себя вещества питательные втянеть и перестроить их в два счёту… Считай, бесполезно убивать… Хотя сжечь ещё можно…
— Она на мой яд почти не реагировала…
— Ну, то такова её суть, что ей вся пакость и гадость не особо-то и мешаеть. Она ж всеядная. Даже яд жрёт. Чтобы такуя прибить, надо до источнику полянки докопаться… А он глубенько. И поляна гляди, какая здоровая… Тяжко будет. Надо огневиков звать. Пусть спалят всё к чёрту.
— Какой спалят⁈ Бес тебя попутал, что ль? Тут торфянка! Потом пол-области будет в дыму, а всё вокруг в пожаре… Маги ж так палить будут, что всю воду тут высушат, и огонь дальше поползёт, остолоп ты старый!
— Чё разоралася? Умная такая — сама предложи чагой тады!
— Доложить надо, а там умные люди сами усё сделают!
Хм… Разумная, говорите… И всё это её части, вырастающие из её грибницы по переданным ею магическими каналами ресурсам?
— Достопочтенные! Спасибо вам за науку… Думаю, я смогу сам справиться с этой гадостью.
— А взгляд-то какой хитренький… Чегось удумал, мальчишка? — улыбнулась бабушка. — Петя, видишь, какого я паренька для твоих ребят подобрала!
— Да, они хорошо себя чувствуют, хорошо. Молодец ты, Нинок, — кивнул дед.
— Эм, а что вы имеете в виду?
— Оружие моё не простое, внучок. Если ты ему по нраву, оно и крепко́, и сильно́ будет, и выручит, когда надобно. Будешь глупости делать и вести себя не как ликвидатор, а как эти столичные выпендрёжники, и толку-то с него не будет.
— У вас что, живое оружие? — в шоке посмотрел я на деда.
— Ну что ты, внучок, — рассмеялся он. — Скажешь тоже… Чай я тебе не император, не Великий Хан… Откуда ж у меня живое-то? Но дух в копье и щите имеется, это да. Оттого и капризные бывают. Не каждому даются. А как ты думал, мы тебя нашли? Услышал я зов своячного оружия, вот и пошёл навстречу… А тут, вишь, как получилось… Раз копьё и щит в твоих руках крепко лежат и в бою не подводят, то и ты, значится, достойный человек.
Вот оно как… Теперь понятно, почему сперва было так тяжело с щитом и копьём, а некоторые ребята из отряда Сокола так и вовсе с ними не могли нормально передвигаться. И понятно, если старик не врёт, почему ему было плевать на этих дамочек, которые сражались против меня: он не мне доверяет, а своему оружию…
— Кстати, внучок. А где копьё-то? Щит красавец вот, лежит, отдыхает…
— У хомяка моего. В пространственном кармане…
— Ба… Ничё ж себе. Да ты прямо как Дартвол Австралийскый! Токмо у него не хомяк был, а волчица сумчатая… — удивилась баба Нина. — Надо тебя с сынком нашим познакомить. Заодно об этих гадинах из чёрной гвоздики расскажешь… А давай, коль уж мы тут, поможем тебе? Они же в вояки затесались? Тебе ни в жизнь не поверят, если ты их связанными приведёшь. А против нашего слова-то командир не пойдёт.
Хм, а кто у них сыночек? Я помню только, что хилый, не воитель он, потому щит и копьё ему не положены…
— Извините, а кто ваш сын?
— Сашка-то? Так это, первый заместитель нашего светлого главы службы разведки, Константина Игоревича Романова…
— Ух… Ничего себе… Это же… Багратион Александр Петрович? А вы, стало быть, Багратион Нина, простите, не знаю вашего отчества…
— Васильевна я. Да, это я. И муженёк мой, Багратион Пётр Николаевич. Но больше его знают как ликвидатора Петра Потрошителя.
Мне на секундочку стало дурно от таких вестей… Багратион! Тот самый! Легендарный! Второй человек в разведке нашей империи, сразу после Романова Константина Игоревича, члена имперской династии Романовых, троюродного брата прошлого императора…
— Пи!
— Мирослав!
— Босс!
А вот и моё подкрепление примчалось. Отлично! Только теперь надо думать, что говорить и делать при таких вот свидетелях… Старички оказались ох какими непростыми… Тот факт, что они оба Воины Духа, теперь не самый шокирующий. Лично для меня, по крайней мере.
— Ребята, познакомьтесь… Это бабушка Нина и дедушка Пётр. Очень сильные и уважаемые люди, — тут же я намекнул, что им надо вести себя, как полагается, даже несмотря на то, что рядом водятся двухметровые накачанные грибы и валяются две связанные верёвками девицы. Спасибо запасливому Фоме за верёвку…
— Апчхи!
— Будьте здоровы, — синхронно пожелали мы все бабуле.