— Сколько хочешь, да… — ответила мне Даша, кладя на свой поднос две большие тарелки.
— Не боишься растолстеть? — подколола её Лена. — Ты очень смелая… А я вот обойдусь салатиком и грудинкой перепёлки по-фломандски…
— Не переживай, Лена. Не потолстею. У меня напряжённые тренировки каждый вечер.
Эх, а я уже три дня не тренировался… И сегодня тоже вряд ли получится. Но ничего, битвы на арене сойдут за тренировки.
Я взял себе две тарелки и начал накладывать совершенно не стесняясь одну порцию за другой, укладывая блюдо на блюдо. За изысканность вкуса всяких подлив, которые начали перемешиваться, не переживал: желудку на это плевать.
— Ай-ай… Сейчас упадёт… — начал я балансировать подносом, чтобы не потерять дурманящие своими ароматами вкусняшки.
— Клади мне. Зря я, что ли, ещё одну тарелку взяла? — улыбнулась Даша, у которой только одна из двух тарелок была частично заполнена. А ведь мы половину длиннющего стола с блюдами прошли…
— Спасибо! Выручила!
— Ах ты хитрая…
Лена тут же вцепилась в запечённые баклажаны с каким-то кремом и красной икрой наверху. А ведь я на них то и дело поглядывал, но переживал, что места не хватит на тарелках.
— Что ещё тебе взять? Показывай, — предложила помощь Лена, да и Даша её поддержала.
— Всё… — держа поднос двумя руками, ответил им. — Вы пока берите всего по чуть-чуть, а я нам место займу.
Мест практически не было, но, слава шестилетнему императору, урвал последний столик. Даже не пришлось бросать вызов на дуэль никому.
Рядом прошёл Антошка с подносом в руках и посмотрел на меня, как на душевнобольного.
— Садись давай.
— Спасибо, мне ещё жизнь дорога… Я пойду, поищу кого-нибудь из своих. Мест же хватает.
— Так, не люби мне мозги, мой дорогой старший собрат. Садись давай. Про арену несколько вопросов есть…
— Барон, пожалуйста… Можно я пойду? Пусть ваши спутницы вам ответят… Они знают всё не хуже меня.
Я от удивления даже яичницей чуть не подавился.
— Я тебе, что ли, Химера, что ты от меня убегаешь? Да и наоборот, я тебя отблагодарить хотел бы… Досталось тебе от Фомы сегодня, несколько больше, чем я ожидал. Думал, шишками обойдёмся…
— Прошу прощения… Просто этот стол…
— А что с этим столом не так?
— Он используется преподавателями академии. Конкретно этот, у окна, с видом на японский сад — мой.
Появился рядом старый добрый знакомый. Ну или не очень добрый… Цербер.
— О, какие люди! Ну, стол большой, всем места хватит. Присаживайтесь, уважаемый! — гостеприимно махнул я ему рукой. — Антон, подвинься с прохода и найди ещё один стул, сбоку присядешь. А эти два стула, не обессудь, девушки займут…
— Мирослав… — подошла ко мне Лена. — Этот столик всегда занят…
— Да, я уже знаю. Садитесь, вон сколько места… Ух, вы столько набрали…
Я вернулся к трапезе, но никто не спешил садиться. Даже Цербер.
— Вам всем нравится стоя есть? Даша, Лена — садитесь. Антон, забери у них подносы с едой и поставь здесь. Иннокентий Игнатьевич, что вы как неродной? Если вам противно со студентом есть за одним столом — не моя проблема. Я первый сел, табличек никаких не было. Вставать с кучей тарелок и перетаскивать я не стану. — Я перешёл на шёпот и слегка привстал из-за стола. — Но если вам западло со мной перекусить, то и впредь не рассчитывайте на мою любезность.
— Мне, как вы выразились, не западло. Я просто удивлён вашей наглости… Все знают, что это…
— На столе не написано, что он ваш. Так что меньше слов. Садитесь или не отбивайте аппетит… — откинувшись на спинку стула, говорил я, пока не заметил, что наступила какая-то удивительная тишина и мой голос разносится по столовой, явно долетая аж до поваров на кухне.
— Мирослав, может, пересядем? Парни, подвинетесь? — посмотрела Даша на соседний столик со студентами, и те, как болванчики, закивали головами, тряся пастой, что осталась висеть изо рта.
— Чего уставились? Все всё съели? Уши развешивать некрасиво, или вас нянечки и воспитатели этому не научили за столько лет жизни? Тут вам не цирк с бесплатными номерами. Да и я вроде на клоуна не похож. А если кто считает иначе, поднимись и скажи мне это в лицо, а затем на арене посмотрим, кто из нас клоун, а кто нет. — вспылил я.
— Девятая… — выдохнул Антоша.
— Все, кто не ест, встали и вышли, — сурово глянул на студиозов Цербер, и те активно застучали вилками, ложками, ножами по тарелкам. — Антон, что ты имел в виду, когда сказал «девятая»?
— Барон Краст сегодня уже проведёт восемь дуэлей… — вздохнул парнишка. — С трёх часов дня и до шести вечера будут… После пяти часов на дуэли он заложил всего лишь по пятнадцать минут… Думал, сейчас будет девятая.