Менять мир вокруг себя — идея хорошая. Но делать это лучше тогда, когда ты этот самый мир понимаешь. Чтобы не наломать дров… Мне думалось, что я уже на половине пути. Но мне лишь показалось. Среди множества тайн магии хватает таких загадок, о которых не знают даже величайшие маги.
— Давай поговорим о том, как мне стать сильнее… — обратился я к отцу и, пользуясь возможностью, начал демонстрировать ему все свои заклинания, которым обучился самостоятельно либо же следуя его наставлениям.
— Неплохо… Очень даже неплохо. Ты уже превзошёл меня. И показать тебе что-то новое я не смогу. Но зато я могу рассказать тебе, что видел, наблюдая за битвой наших предков. Слушай внимательно, сын мой. И пусть на тебя снизойдёт озарение, что осветит твой путь…
В центральном столичном управлении полиции отдел по особо важным делам не спал уже третью ночь кряду. Пожалуй, сегодня у них был худший день за все последние десятилетия…
После бесплодных поисков, несмотря на множество улик и свидетелей, пятьдесят шесть человек были объявлены в розыск по всей империи. Сам факт применения непонятной запретной магии, в основе которой лежали магия крови и непохожая ни на что ранее зафиксированное магическая печать, которую преступник, объявленный террористом и исчезнувший с места событий, сразу же подорвал.
— Где мой сын?
— Где мой наследник⁈
Родители, могущественные люди империи, прибывшие сюда вместе с гвардией, требовали ответа, но его не было. Никто не знал, куда пропали дети и преподаватели.
А между тем в соседнем кабинете это дело под личный контроль взяла государственная разведка.
— Эх, а ведь я говорил ему, что не стоит брать с собой других студентов… — тяжело вздохнул Бортников, сидя на лавочке напротив полицейского управления.
— Извините, дядечка… Ваше благородие, да? — К нему подошёл мальчуган лет десяти и неуверенно протянул конверт. — Вот это вам.
— Что это? — удивился Архимаг. — Где твои родители?
— Папа улетел на вахту, а мама в школе преподаёт. А это письмо вам другой дяденька передал, и мне за это пять рублей дал. Сказал, что ещё пять рублей оставит под лавочкой, где он сидел, если я передам. Извините, я побегу…
— Хм… Подожди секунду. Как выглядел тот дядя?
— Ну, он старый, как вы. Выглядит таким… большим. Два кинжала за поясом. Тоже, наверное, аристократ…
— Не убегай, может быть, вспомнить лицо надо будет…
Бортников прислушался к своим ощущениям и, не ощутив угрозы, открыл конверт.
Внутри была лишь маленькая записка, набросанная корявым почерком.
«Сперва Берестьевы, теперь и Краст. У меня есть информация. Приятель из Новосибирска, с благодарностью за бокал пива».
— Хм… Спасибо, парень, можешь бежать, — сказал Бортников, вставая с лавочки.
В Новосибирске он угощал пивом только одного человека — бывшего дворецкого и слугу рода Берестьевых, что отправился на помощь Владимиру на другой край империи.
«Раз Морозов оказался в столице и действует тайно, значит, что-то случилось. И очень, очень неординарное… А с учётом того, что Красты и Берестьевы — это один и тот же род…»
— Он должен быть где-то рядом… — исчезая в тенях, прошептал Архимаг и начал поиски своего «приятеля».
Глава 18
Вдох… Молча открываю глаза — и всё, нет рядом ни отца, ни мягкого уютного кресла, ни камина… Ничего из того, что мало-помалу создавалось моими предками в каком-то удивительном, уникальном месте, которое связано с моей душой и душой отца через перстень главы рода.
Я положил руку на грудь и начал пальцами крутить родовое колечко, скрытое за таким обычный и банальным кольцом Крастов.
— Эй, он проснулся! — раздался чей-то тоненький голосок.
И секунды не прошло, как рядом оказалась Лена.
— Мирослав, как ты себя чувствуешь?
— Друг, мы тут ужинаем. Ты как, аппетит есть? — сказал Долгорукий, протягивая мне пластиковую бутылку с водой.
— О, спасибо. Как раз сушит. — Я принял бутылку воды, осушил её до дна, выдохнул и уставился на Лену. — Что сегодня на ужин?
— Что Фома послал. Сухпайки в лагере остались, но благодаря твоему пушистому герою голодать мы не будем, — улыбнулась она. — Как твои раны? Встать можешь?
— А это надо проверить…
Я поднялся и, взяв фонарик, начал осматривать розовые рубцы на коже в местах ранений.
— Спина чешется… Что там, — спросил я, поворачиваясь спиной к собравшимся рядом студентам.