— Ребят, потом поспорите. Лучше ещё чего-нибудь посытнее дайте. Я на всю ночь опять уйду. В этот раз вместе с Цербером. Силы нужны.
— Тушёнка устроит?
— Белорусская?
— Ха! Да откуда тут? Местное не пойми что. Но наши ели. Говорят, ничего так. Особенно голодному.
— Дай банки три… И соберите сухпай маленький, но питательный.
— Уже, молодой человек. Вот два рюкзака, один ваш, один Иннокентия Игнатьевича. — Подошёл к нам один из мужчин преподавателей и положил на лавку возле стола два небольших рюкзака. — И прежде чем вы уйдёте, у меня к вам будет небольшая просьба. Насчёт вашего фамильяра…
— Это подождёт до конца ужина, — с надеждой спросил я, смотря на консервы, хлеб, кашу и жаренное на огне мясо.
Сначала даже удивился, как это они так приспособились… Дым ведь и всё такое. Но потом увидел, что совместили собственные разработки и имевшиеся здесь вентиляционные ходы.
— Так что? — посмотрел я на собеседника, и тот кивнул.
— Что ж, тогда приятного мне аппетита! — И начал шкрябать деревянной ложкой по тарелкам, превращаясь в продуктоперерабатывающий завод.
Блюда за блюдом исчезали, словно подавались прямо мне в рот на конвейере.
— Компот, — поставила рядом со мной кувшин Лена.— Вкусно?
— Да. Но куда главнее то, что сытно. И вы все меня здорово удивили. Я думал, тут будет сплошь и рядом нытьё, слёзы и жалобы…
— Ты всё пробегал сперва, а затем проспал, — улыбнулась она. — Тут уже и революция была, какую погасили в зародыше, и самых несогласных успели наказать… Они у нас целый день отпахали, еле ноги до кроватей дотащили. У нас тут своя жизнь налаживается. И надеюсь, мы сможем долго и спокойно жить… выживать, пока не выберемся из этой ловушки.
— Выберемся. Я обещаю. В ближайшие день или два Москва будет знать, где мы. Правда, нет никаких гарантий, что мы сможем быстро отсюда выбраться. Но вас, а вернее тебя в обиду не дам. Если за остальных я просто несу ответственность, то за тебя я отвечаю головой и душой. Если с тобой хоть что-то случится, я тебе клянусь, кому-то придётся при жизни отправиться в ад.
— Спасибо. — Лена обняла меня и положила голову мне на плечо. — Ты удивительный, ты знаешь?
Вот и что ей ответить?
— Я просто делаю то, что должно, имея те силы, которыми обладаю. Если бы меня с вами не было, на моём месте были бы другие «герои», что попытались бы выбраться, добраться куда-нибудь и передать весточку своим. Просто и я, и Иннокентий Игнатьевич прекрасно знаем, что выживаемость и адаптивность у нас двоих сейчас лучшая. Поэтому мы не станем рисковать всеми.
— Это да. — Хлопнул меня по плечу Цербер. — Ты как, ожил?
— Готов рвать врагов и прорываться через фронт.
— Лихо ты взял, Краст. Но на фронт без карт, без разведки… Подойдём в тыл османам — и по нам откроют огонь. Подойдём к передним рядам болгар — и по нам снова откроют огонь. Соваться туда — безумие. Даже с твоим фамильяром… У меня-то подобных способностей перемещения нет. Рискованно этой, без крайней нужды соваться не стоит.
— А нам двоим и нет нужды. Пойдёмте, поболтаем.
— Обязательно, но сперва я поем, — отмахнулся от меня Цербер, устраиваясь за столом.
Ну а мне устроили экскурсию по убежищу, обустроенному так, что можно было смело дать две или три звезды данному отелю. Конечно, многое ещё предстояло сделать… Проблем хватало. Например, было жарко, но в целом… Маги земли соорудили новые проходы в скалах и земле. Укрепили стены, воздвигли колонны, поддерживающие всё это от обрушения. Единственный маг льда, моя прекрасная подруга Лена создала много кубов льда. Благодаря этому понизилась немного температура в убежище и теперь можно хранить в специальном морозильнике большое количество припасов, притащенных Фомой.
Мой дорогой фамильяр прямо-таки расстарался, таская сюда много всякой всячины из оккупированного города и складов наших врагов. Да, турецкие сухпайки занимали целый стенд.
— Пи! — оповестил хомяк о своём возвращении, задорно махая мне лапкой.
Мы как раз в «кладовые» зашли, куда перетащили множество стеллажей.
— ФОМА ВЕРНУЛСЯ!
— ДОБЫТЧИК В ДОМЕ!
— ПОДНИМАЙТЕСЬ ВСЕ, ПОРА РАЗГРУЖАТЬ ФОМОФУРУ!
— У-у-у-у, брат, на тебя так скоро молиться начнут… — ухмыльнулся я, смотря за творимой пушистым магией.
— МАТРАСЫ-Ы-Ы-Ы! УРА-А-А!
— ПОДУШКИ! ЗАЦЕНИТЕ! ОН РЕАЛЬНО УСЛЫШАЛ НАШИ МОЛИТВЫ!
— Цыц, истерички! Тишина, ёкарный бабай! — разнёсся по убежищу грозный голос Цербера, и все активные и счастливые студенты, которые радовались подобно детям, впервые получившим подарок на новый год, вмиг потухли.