* Матт Ридли Истоки добродетели (Malt Ridley. The Origins of Virtue. P 95).
мацией, бартеру и взаимным услугам — все это, в большей или меньшей степени, характерно для нас и сейчас.
Следовательно, дружелюбные современные организации, которые делят прибыли между всеми служащими, вполне соответствуют изначально заложенному в человека зерну. Это хорошо, что мы запрограммированы на сотрудничество, лояльность и преданность друг другу, на приветливость к потребителям и партнерам. Правда, в результате крупная организация может платить менее квалифицированным сотрудникам больше, чем они того заслуживают. Хуже всего, что нам трудно доставлять плохие новости, точно измерять вклад каждого в общее дело или избавляться от балласта. Возможно, мы запрограммированы на одинаковое отношение и выдачу «честной доли каждому», невзирая на эффективность и результаты труда.
В целом, однако, дружелюбие и сотрудничество каменного века прекрасно соответствуют требованиям современного бизнеса. То же самое нельзя сказать о других пережитках примитивизма.
Стереотипная оценка по первому впечатлению Эволюционные психологи говорят, что в условиях опасного и сложного мира каменного века было необходимо классифицировать вещи мгновенно, на основании самых общих данных. Какие ягоды можно есть, а какими можно отравиться? В каких местах лучше всего охотиться? Каким незнакомцам можно доверять? Какое решение принять? Единственным основанием для ответов служили стереотипы, основанные на первом впечатлении. Если человек выглядел приятно и действовал дружелюбно, ему, скорее всего, можно было доверять. Если нет, его можно было с большой степенью уверенности причислить к врагам.
Среди не имеющих письменности племен антропологи обнаружили такие, которые по такому же принципу классифицировали растения и животных. Это наблюдение подкрепляет гипотезу о том, что в каменном веке успешные гены передавали исключительную способность принимать быстрые и большей частью верные решения по первому впечатлению. Сидя и анализируя информацию, вряд ли можно было продлить себе жизнь.
Сегодня скорость принятия решений перестала быть решающим фактором. Нет никакой необходимости делать вывод о том, стоит ли принимать Джил на работу в первые 15 секунд собеседования. Если мы назначили часовое совещание по вопросу о создании совместного предприятия, нам нет необходимости принимать решение в первую минуту. И все же исследования показывают, что первому впечатлению мы придаем огромное значение. В свою очередь, наши мгновенные реакции сильно снижают уровень доверия и участия, проявляемый нашим собеседником, что только усиливает наше первое впечатление. Этот цикл можно прервать, только если другой человек скажет что-нибудь, с чем мы категорически не согласны. Опытные торговые агенты знают, как обезоруживающая улыбка, крепкое, уверенное рукопожатие и первая приветственная фраза могут оказаться важнее, чем подробная характеристика предлагаемого товара.
Вероятность того, что мы примем неверное решение или не сумеем рассудительно взвесить обстоятельства, очень высока только потому, что мы запрограммированы на уровне каменного века. К этому можно добавить склонность понапрасну терять время. Если мы собираемся действовать исходя из первого впечатления, то могли бы провести все запланированные встречи за максимально короткое время.
Удары в грудь и бездумный оптимизм
Когда жизнь непредсказуема и ужасна, человек, который выглядит менее испуганным и более уверенным, имеет больше шансов привлечь к себе последователей, пищу и внимание противоположного пола. Это ведет к быстрому размножению и усилению генов уверенности. Уверенность начинает цениться выше реализма и получает широкое распространение.
Следовательно, в каменном веке удары в грудь были не просто блажью, они вели к успеху.
Мир бизнеса тоже реагирует на уверенность. И все же, не смотря на то что смесь самоуверенности, умения и удачи может завести человека очень далеко, внешняя среда часто отказывается их поддерживать. В тот период, когда премьер-министр Великобритании Гарольд Макмиллан считался чуть ли не чудотворцем и получил прозвище Супермак (по аналогии с его современником суперменом), его спросили, чего он больше всего боится. Он был достаточно умен, чтобы ответить: «Событий, дорогие мои, событий». И оказался прав. События приняли совершенно неожиданный оборот благодаря его министру Джо Профьюмо, который был уличен в связи с проституткой и солгал Макмиллану и (о, ужас!) даже палате общин. Как часто эта модель повторяется в бизнесе, где карьеры наиболее уверенных в себе и преуспевающих лидеров рушатся в одночасье, особенно когда под влиянием успеха лидер и его (или ее) окружение теряют ощущение реальности?
И все же попытки обуздания уверенности с помощью реализма отрицательно сказываются на наших генах. С точки зрения результатов слепая уверенность—уже совсем не такое верное средство, как прежде. Это же относится к эгоизму и ударам себя в грудь. Раньше все это производило на нас впечатление, а теперь только раздражает. Окружающие нас условия изменились; мы остались прежними.
Пристрастие к иерархии
Все, что мы знаем о социальном укладе охотников-собирателей, свидетельствует о том, что ad hoc (созданные для конкретной цели) иерархии процветали. Стремление следовать за уверенными в себе лидерами и поиск безопасности в цепи общественных отношений представляются четко выраженными при-оршетами примитивных обществ. Богатство — вещь скользкая, и накопить его трудно, но пища, кров и секс притягивали людей к лидерам. Для тех, кто не входил в число лидеров, шансы на безопасность и достойную жизнь увеличивались по мере приближения к лидеру или получения его покровительства. Герберт Саймон, экономист и эксперт в области кибернетики, заявляет, что «покорность» у первобытных людей была способом выживания. Под «покорностью» он понимает восприимчивость к социальному влиянию и притязаниям лидеров.
Если мы запрограммированы на иерархию, то становится понятно, почему каждая революционная попытка избавиться от нее — это было во Франции, в России и продолжает повторяться в современных основанных на подчинении организациях — заканчивается возрождением иерархии в новых формах. XX век был одновременно «веком обыкновенного человека» и веком психопатических лидеров, когда более 100 миллионов человек были убиты только тремя главными психопатами (Сталиным, Гитлером и Мао). Даже в либеральном демократичном обществе и в гуманистических организациях упразднение официальных иерархий ведет к возникновению и процветанию неофициального закона «авторитетов». Статус — это одновременно желанная цель и признание заслуг.
Цитата в начале опубликованной в 1970 году сатиры Роберта Таунсенда «Вперед, организация"* напоминает нам:
И Бог создал Организацию,
И дал ей господство над человеком.
Книга Бытия 1, 30А, подпункт VIII
Постоянное стремление к иерархии может показаться анахронизмом в век «научно-технических работников». Эволюционная психология помогает нам понять, почему иерархию крайне сложно искоренить.
Конечно, степень, до которой иерархия стимулирует успех в бизнесе или препятствует ему, вопрос во многом спорный. Я посвятил этому главу 9, и, на мой взгляд, иерархия иногда исключительно полезна, особенно когда у босса появляется гениальная идея, с которой не согласно большинство сотрудников. С другой стороны, иерархия без понимания перспектив снижает жизнеспособность фирмы. Наибольших успехов добиваются те организации, которым удается сочетать диктатуру цели с демократией средств. Эволюционная психология считает, что последнее гораздо труднее первого.
* Роберт Таунсенд. Вверх по служебной лестнице (Robert Townsend. Up the Organization. 1970, Michael Joseph, London).
Конформизм и стадный инстинкт
Помимо пристрастия к иерархии, в родовой общине наблюдается тенденция к внутреннему конформизму и недоверию к чужакам. Индивиды с высоким статусом в обществе становятся примерами для подражания. В людях проявляется внутренняя склонность поступать так, как того требует иерархия. Желание самоопределиться в рамках общины ведет к сплочению перед лицом внешней опасности. В любом обществе процветают главным образом лидеры или покорные последователи. Процветающие общества всегда характеризовались чрезвычайно высоким уровнем внутренней сплоченности. Конформизм окупался.