Мяса в супе не предполагалась, потому я промыла крупу, и разведя маленький огонек, поставила вариться. Сидела за столом, чистила овощи на зажарку и думала о том, как же мне все-таки повезло встретить его.
Почему-то даже простое осознание того, что я здесь не одна, успокаивало. Кроме того, пусть он и не был до конца откровенен, рассказывая о себе, но похоже, никаких совсем уж гадских подлостей он за свою жизнь не сделал. Да и одно то, как он не раздумывая кинулся помогать мне, щедро потратив свои собственные деньги, говорило о том, что человек он неплохой.
То, что они с матерью жили побогаче, было заметно. И продуктовые запасы получше, и дом побольше, да и некоторые излишества посуды и мебели тоже присутствовали. Но даже это «богатство» выглядело коряво и убого на фоне наших прежних жизней. Отсутствие самых элементарных бытовых вещей, типа бегущей из крана воды, стиральной машинки, телефонов и такси, делало теперешнее существование на порядок сложнее.
Крупа тихонько булькала, замоченные грибы уже стали мягче, я мелко порезала их на доске, закинула в суп и поставила топиться кусочек сала — раз уж не на мясном бульоне, то придется сделать зажарку. Местный лук мне нравился даже больше земного — он имел тот самый «сладкий» вкус, присущий только южному фиолетовому луку. Хотя на вид это были практически обычные луковицы, разве что крупнее размером.
К моменту, когда Оскар вернулся, я уже сняла зажарку и, кинув картошку в суп, просто терпеливо дожидалась пока все дойдет до готовности. Он беспокойно принюхался и как-то даже жалобно спросил:
— Скоро?
— Скоро-скоро, — засмеялась я. — Минут десять-пятнадцать.
Он вздохнул, сел за стол и сказал:
— Слушай, Мари, надо бы еще кое-что обсудить.
Обсудить предлагалось место моего проживания.
— Мы с тобой слишком мало понимаем в этом мире. Если бы не Олла — я бы и не додумался до такого.
Признаться, я не сразу поняла, о чем говорит Оскар.
— Да наплевать мне на эту репутацию. Нет, конечно, если твоя мать против… Я могу вернуться к себе, — я старалась говорить спокойно, но мысль вернуться в свой дом меня откровенно пугала. В то же время ни Оскар, ни его мать мне ничего не должны. Они и так помогли мне значительно больше, чем те же соседи, которые знали Нергу всю жизнь.
— Да не психуй ты. Ну, что ты сразу отворачиваешься? Ты думаешь, мне хочется остаться здесь одному, когда поговорить-обсудить не с кем?! Просто нельзя слишком демонстративно нарушать местные правила.
— Оскар, ты не понимаешь. Я не обижаюсь, но и остаться одна не хочу. Как ты правильно сказал — поговорить здесь не с кем. Мне всегда страшно, что я выдам себя.
— Вот-вот! — торопливо закивал головой он. — Я тоже опасаюсь ляпнуть что-нибудь не то, или задать неудобный вопрос. Только раз уж мы собираемся здесь жить, надо бы учитывать местные обычаи.
— Это какие, например? — я недоуменно пожала плечами.
Оскар, похоже, чувствовал себя неловко — примолк, подбирая слова, а потом с каким-то даже раздражением, заявил:
— Олла считает, что я собираюсь на тебе жениться.
— В каком смысле жениться?
— В самом прямом! — он соскочил с табуретки, зачем-то распахнул дверь на улицу, и, уже выходя, раздраженно добавил: — Не думай, что я в восторге от этой идеи, но я не маньяк-насильник, так что мы могли бы типа пожениться, и тогда о нас не будут сплетничать соседи.
Он вышел, а я осталась обдумывать. И то, что надумала радости не вызывало. Место женщины в этом мире явно ниже мужского. В целом я, примерно, понимала, о чем беспокоится Олла. Если вспомнить земное средневековье, то незаконное сожительство для мужчины — как с гуся вода, но вот репутацию женщины губит раз и навсегда. Да и фиг бы с ней, с репутацией, но проблема в том, что относиться будут как к гулящей девке. А такое отношение включает в себя элементы насилия. И заступиться будет некому.
Пожалуй, я не зря сочла Оскара порядочным мужиком. Как раз ему этот брак не слишком и нужен. Безусловно, будет фантастическим идиотизмом, случайно встретив здесь, в чужом мире человека с Земли, сделать вид, что мы друг другу никто.
Нет, конечно, по сути это правильно — мы и есть чужие, только вот, как ни смешно, ближе и роднее Оскара у меня здесь никого нет. Думаю, что и для него все точно так же. Ну, не готовы ни он, ни я полностью отказаться от наших прошлых жизней.
Это то, что нас сформировало, то, что сделало нас такими, какие мы сейчас есть. Даже если у нас были разные судьбы, все равно в этом мире никто не поймет меня лучше, чем он. Для него, кстати, это работает точно так же.