20 декабря Трамп совершил последнюю попытку заслужить право возвращения на свою родину. И снова его просьба была отклонена. К маю 1907 года дело было закрыто. Фридрих и Элизабет Трамп останутся в Америке и будут воспитывать своих троих детей как граждан Америки.
Будучи ответственным за благополучие молодой семьи на новом месте, Фридрих Трамп направился на Уолл-Стрит – не в качестве брокера или финансиста, но со своей старой профессией парикмахера. Он подстригал волосы бесчисленным жителям нижнего Манхэттена в здании, которое впоследствии будет хорошо знакомо его внуку. По адресу 60, Уолл-Стрит. Фридрих с трудом мог представить, что, спустя столетие имя его семьи будет горделиво красоваться на семидесятидвухэтажной башне по адресу 40, Уолл-Стрит, известной как Башня Трампа. В конечном итоге, Фридрих стал управляющим в отеле и переехал на Ямайка-Авеню в Квинсе в середине строительного бума – шаг, который поможет сформировать будущее и благосостояние семьи.
Потом, в 1914 году, началась Первая мировая война, и внезапно Трамп и сотни тысяч других людей с немецким происхождением стали целями своего собственного правительства. Немецко-американская газета Фазерленд поместила на обложку статью под названием: «Являются ли жители иностранного происхождения хорошими американцами?» – вопрос, который многие жители неиностранного происхождения задавали себе в то время. Санкционированная правительством группа добровольцев, называемая Американская лига защиты, с 250 000 участников, следила за немецкими американцами среди всевозрастающего страха, что семьи иммигрантов работали на их отечество и против их новой родины.
Вскоре использование немецкого было не рекомендовано, и многие немецкие имена были американизированы. Тон был задан с самого верха. 14 июня 1917 года, спустя два месяца после того, как Соединенные Штаты вступили в Первую мировую войну, президент Вудро Уилсон провозгласил: «Военные мастера Германии наводнили наши ничего не подозревающие города злобными шпионами и заговорщиками, и теперь стремятся извратить мнение наших людей». Это стало известно как речь на День флага, момент, который немецкие американцы запомнят надолго. В последующие годы антинемецкие взгляды лишь расширялись, по мере того, как Вторая мировая война обновила ощущения, и отец Дональда, Фред Трамп, будет большую часть жизни защищать свои корни, иногда настаивая, что его семья была из Швеции, утверждение, которое будет повторять и его сын. Серьезной же дискуссии по поводу удаления немцев с территории никогда не было, и в конце концов, Трампы перемешались в плавильном котле, каковым была Америка.
Вскоре после того как Соединенные штаты вступили в Первую мировую войну, Фридрих Трамп, которому на тот момент было сорок девять, шел вниз по Ямайка-Авеню со своим двенадцатилетним сыном Фредом. Старший Трамп привычно заметил, что его тошнит. Он пришел домой, забрался в постель и вскоре умер, став жертвой распространившейся по всему миру эпидемии гриппа. Фридрих оставил своей семье немалую недвижимость, и его вдова Элизабет сделала себя главой семейного бизнеса в сфере недвижимости, который она назвала Е. Трамп & Сын. Ее старший сын, Фред, обладал страстью к сделкам с недвижимостью и вскоре принял на себя ведущую роль в компании, которую основала его мать. Получив невероятную ответственность в столь юном возрасте, он немедленно ухватился за нее, нацеленный на то, чтобы стать ведущим строителем в растущем послевоенном Нью-Йорке. Фред построил свой первый дом в 17 лет, затем еще и еще, используя доходы от одного для финансирования следующего.
По мере того, как Фред исследовал Нью-Йорк-Сити 1920‑х годов, он увидел целый ландшафт возможностей. Селения близ Бруклина и Квинса все еще имели клочки неразработанной земли, и трамваи и метро строились все глубже во внешние городки, открывая новые сферы для разработчиков. Население Квинса, где Трамп совершил большинство своих ранних построек, удвоилось с 469 000 в 1920 году до 1,1 миллиона жителей в 1930-м. Оставив 99 процентов белого населения спустя десятилетие.
Даже с подобным разделением расистские и этнические распри уже витали в воздухе. После Кланбейка, Демократической конвенции 1924 года трения достигли нового пика 30 мая 1927 года на параде Дня памяти, который проходил сквозь окрестности Квинса Фреда Трампа. Полиция была уверена на протяжении нескольких недель, что ККК постарается сорвать парад, и они сказали, что члены клана могут присоединиться к маршу лишь в том случае, если они согласятся не надевать свои белые балахоны и капюшоны. Трамп, двадцатиоднолетний протестант и к тому времени глава семейного бизнеса, присоединился к десяткам тысяч нью-йоркеров, посетивших парад. ККК не нуждался в мандате полиции. Одетые в свои балахоны и капюшоны, неся гигантские американские флаги, они раздавали листовки в районе Трампа, утверждая, что католические члены полиции притесняют «коренных американцев-протестантов». ККК обращались к «честным жителям Квинса для принятия позиции в защиту основополагающих принципов страны». Это типичная тактика Клана пыталась натравить католиков на протестантов, одновременно накаляя антииммиграционные чувства.