— Я хорошо уговаривала, — не повышая голоса, твердо ответила Маша.
Н-да.
— Ладно, дай мне его телефон, — попросила Настя.
Записала номер и немедленно позвонила.
Ответил приятный мужской голос. Сексуальный голос. Голос, возбуждающий всякие разные фантазии.
Но голос — это всего лишь колебания воздуха. Однажды Настя минут пять преследовала в магазине голос, а когда увидела владельца, говорящего по телефону, только что рот не открыла от изумления — дивный, чарующий баритон принадлежал гаденькому молодому человеку, взопревшему блондинчику с внешностью бледной поганки, одетому в бежевую рубашку и бежевые слаксы. Сочетание всего бежевого убивало в Насте все чувства.
— Я слушаю, — произнес Гранкин.
— Максим? — поинтересовалась Настя.
— Да.
— Добрый день, меня зовут Анастасия Устинова, вам недавно звонила моя помощница Маша со студии «Мираж»…
— Да-да, помню.
— Максим, вы извините, но я просто хотела лично услышать ваш отказ.
— Анастасия, спасибо за внимание, но я действительно не готов к подобным предложениям.
К «подобным предложениям»!
— Максим, мне бы очень хотелось выразить вам свое восхищение. Вы потрясающе талантливы. Я прочитала роман на одном дыхании и сейчас еще раз читаю. Это бесподобно.
— Благодарю, но…
— Максим! Я вас не уговариваю. Честно. Но, может, мы могли бы познакомиться? Вдруг мы с вами что-нибудь придумаем?
Он молчал. Думал, что ли? Черт! Да с ней половина страны мечтает познакомиться, а этот дундук!..
— Я бы хотела пригласить вас за город — у меня в следующие выходные намечается небольшая вечеринка, шашлыки, будет всего человек десять… — Настя назвала фамилии известных телеведущих, режиссера, получившего «Пальмовую ветвь» в Каннах, крупного издателя, пары актрис.
Конечно, это походило на дешевое бахвальство, но раз уж этот негодяй ведет себя так, словно ему навязывают кокаин в туалете дорогого клуба, то все средства хороши. Вдруг сработает?
— Анастасия, спасибо большое, можно я вам позвоню на неделе? — отозвался, наконец, Максим.
Вот сукин сын!..
— Конечно, — вежливо ответила она.
Нажав отбой, Настя еще некоторое время смотрела на трубку, словно ожидала, что оттуда послышится «Я пошутил! Это был розыгрыш!», но трубка молчала, и Настя, уже ощущая приступ бешенства, набрала номер того самого крупного издателя, обещанного Гранкину. Во-первых, нужно было пригласить его на пикник, а во-вторых, выудить сведения об этом, мать его, гении.
Издатель, Михаил Еремин, ничего внятного не сказал. Говорил больше об издателях Максима — как обычно, обвинял конкурентов в беспомощности и недальновидности, хотя признался, что хотел автора переманить, но на переговоры тот не пошел — заявил, что ему не предложили ничего настолько особенного, чтобы ради этого можно было начинать всю эту суету.
— Г-хм! — громко хмыкнула Настя, положив трубку на стол.
Радужная картина творческого романа омрачилась. Видимо, автор был с придурью.
Не он первый.
Правда, если этот сукин сын не перезвонит или перезвонит и откажется, ей придется либо грохнуть его, либо нанять частного детектива и раскопать о нем нечто шокирующее — чем можно шантажировать этого барана.
Ну, а на крайний случай можно его совратить. Если он, конечно, не импотент, что вполне вероятно — судя по уровню его возбудимости от хороших новостей.
Может, пойти на это торжество в честь американской моды? Броситься в пучину светской жизни, забыться-напиться, остаться в Москве и назло Боре сняться для светской хроники с каким-нибудь Алексеем Чадовым?
Настя никому бы не призналась, что втайне читает все колонки сплетен — от журналов вроде «ОК!» до подозрительных интернет-ресурсов, что пестрят заголовками «Лев Лещенко на грани жизни и смерти : Вчера на юбилее известного певца друзья преподнесли Льву Лещенко необычный подарок — щенка филы бразильеры. Долгожитель нашей эстрады признался, что едва не заработал инфаркт, когда увидел животное — это ведь одна из самых крупных собак в мире… ». Что-то в этом духе.
Ведь мир знаменитостей, хоть это и ее мир, — настоящая параллельная реальность, территория, на которой пересекаются действительность и мечты. Истинный замок Фата Морганы.
Настя замечала, что знакомые — актеры, музыканты, писатели — уже не осознают, в каком мире живут — в том, что существует в действительности, или же в том, о котором пишут массмедиа.
Ее и саму поначалу изумляло, когда она узнавала из газет, что беременна, развелась, вышла замуж, что у нее есть взрослый сын, что она встречается с Борисом Немцовым… и едва не стала пленницей иллюзий, поверила, что ее жизнь — увлекательный роман, бестселлер. Сделав шаг, задумывалась — а как это будет выглядеть на страницах газеты «Жизнь»?
Она даже поощряла странных журналистов, которые почему-то выглядели так, словно недавно бросили работу на панели либо все еще лечатся от расстройства пищеварения.
Но вскоре мираж рассеялся. Настя прочитала статью с веселеньким названием «В постели с миллионером» за подписью некой Светланы Чернобровиной, из которой зависть била фонтаном.
Статья была позабористей серной кислоты: неизвестная миру Светлана решилась показать миру всю свою злость и ревность, открыла двери в тайные комнаты души, из которых, как пауки и мыши, разбежались ненависть и дешевый сарказм.
Безумие, поразившее Чернобровину, в щепки разгромило зачаточную журналистскую этику и дало выход злостной клевете: желчные фантазии, откровенное вранье и вопли отчаяния: «Почему не я?!»
Девушки известных магнатов предстали сиренами с ясными ликами и телами чудовищ, завлекающими путников в сети ажурных колготок и кружевного белья.
Не то чтобы Светлана была так уж не права, но нельзя ставить девушек, побывавших в постели, допустим, Михаила Прохорова, на одну ступень с Гитлером, Сталиным, Саддамом Хусейном.
И в душе у Насти что-то оборвалось — она решила оставить все эти публикации на совести газетных писак — отказалась принимать в этой вакханалии хотя бы косвенное участие.
Всего один раз желтая пресса оказала ей добрую услугу — показала, чего стоил ее второй брак, брак с Ильей.
Свадьба с Леваном была полным безумием — в Тбилиси съехались все родственники жениха, человек десять со стороны невесты и такое множество друзей, что Настя не знала и половины тех, кто зажигал на их торжестве. Сопротивляться было невозможно — это была не просто свадьба, это была грузинская свадьба — и если бы они ограничились скромным празднеством в узком кругу, началась бы гражданская война. Тем более что от Насти требовалось только сесть в самолет, выпить шампанского, надеть платье и принять подарки. Все организовали и оплатили родные Левана.
Но вот идиотская свадьба номер два была на ее совести. Настя дала слабину — поддалась на уговоры жениха и проявила дьвольское тщеславие — возжелала появиться в свадебном платье на страницах газет и журналов, как настоящая звезда.
И она верила, что Илья сделает ее счастливой. Роман начался в Крыму, где Настя второй месяц торчала со съемочной бригадой, а Илья катался на серфе. В прохладном мае, изображавшем жаркий август, на Западном побережье Крымского полуострова, делавшем вид, что оно — Греция, с Настей, игравшей Медею, они попали в собственные грезы: он делал вид, что его жизнь — ветер, море, волна, а Настя никак не могла избавиться от наваждения греческих сказок — таких пряных, жестоких, сексуальных…
В городе дым южных трав, запах нагретой солнцем кожи, вкус соленых поцелуев развеялся не сразу. Было жарко. Над асфальтом стояло марево, деревья еле-еле шевелили выжженной листвой, на лицах поблескивала испарина — город был горячий, ленивый и немного сумасшедший. Душными ночами они гоняли на мотоцикле, и холодный ветер лишь раздувал огонь страсти; валялись в кровати, прильнув друг к другу взмокшими от секса телами, пили вино и пребывали в той особенной умственной бездеятельности, которая оставляет простор для необдуманных поступков.