— Это один из её симптомов — слишком много переживаний. Однажды она приняла на себя нацеленное в короля злое заклинание, и до сих пор страдает, бедняжка. В храме знают, что делать, чтобы ей не стало ещё хуже.
Прежде чем кто-то смог решить остановить их или расспросить поподробнее — например, про какой храм речь — она помахала им на прощание и вывела лошадь на людный Променад.
— Всё прошло не хорошо, — мрачно сказал король Форил Обарскир, принимая кубок огненного вина, который передала ему Глатра — сперва подозрительно принюхавшись и сделав крохотный глоток.
— Ваше величество обладает несравненным даром дипломатического преуменьшения, — резко сказала Глатра и обернулась, чтобы наградить жрецов, трудящихся над принцом Ирвелом, очередным взглядом исподлобья.
— Как он?
— Теперь остались только синяки, — успокаивающе ответил один. — Было три пореза, ни одного глубокого. Наше исцеление заставило их исчезнуть полностью.
— Сколько лордов потеряно? — сонно пробормотал принц откуда-то из-под склонившихся над ним священников.
Глатра собиралась проигнорировать вопрос, но увидела взгляд, который бросил на неё Форил, безмолвный приказ дать полный и честный ответ.
— Мы не знаем. Во-первых, стычки по-прежнему продолжаются, кто-то пытается свести старые счёты. Во-вторых, некоторые лорды тяжело ранены — по крайней мере, если судить по количеству пролитой крови — но сбежали из дворца. Смогут ли они вовремя получить жреческую помощь…
Она пожала плечами.
— Смерти были, — тяжело произнёс король.
Глатра кивнула. Тела лордов Драгонвуда, Амбриваля, Фулвезера, Барельдера, Танторна, Хардивайпера, Рэйвенхилла и Браярброка были опознаны и доставлены в Часовню Доблестных, где с тех пор находились под стражей.
Она зашагала по комнате.
— Я пока не смогла обнаружить сэра Винтера, как и моих коллег-боевых магов Бламрельда и Ларейкона, но я хочу, чтобы все трое обследовали тела, прежде чем к ним доберутся жрецы или родные.
Проведя рукой по уставшим глазам, она добавила:
— Больше всего я хочу найти и опознать владельца нашего нового призрака синего пламени! Сразу после того, как юного лорда Грозозмея, который управляет теми двумя, что уже устроили бойню в городе, возьмут под стражу — живым, если сможем, — и предметы, которые он использует для управления призраками, окажутся в наших руках, и мы поместим их в безопасное место.
— Бурные деньки, — пробормотал Ирвел, находившийся на грани сна.
Глатра напряглась, затем подавила гневный ответ, уже готовый сорваться с её уст. На принцев не огрызаются. По крайней мере, из-за пустяков.
Вместо этого она вздохнула, посмотрела на короля и сказала ему прямо:
— Если дворяне будут драться друг с другом, с простолюдинами и с нашими драконами на улицах, нам будет непросто удерживать дворец. Придётся позвать на помощь каждого союзника, от призрака Алусейр до Мудреца Долины Теней — когда он неизбежно появится снова. Даже этого самопровозглашённого лорда Глубоководья, который рыскает по нашим залам, похищая еду и вино такими порциями, будто ест за дюжину. Мне ненавистна сама мысль о том, чтобы довериться любому из них, но прямо сейчас мы должны так поступить. Мы нуждаемся в них — по крайней мере, в том, чтобы они не стали нам врагами.
— А потом? — с блеклой ухмылкой спросил старший рыцарь, один из телохранителей короля.
— А потом, — жестоко ответила Глатра, — мы оценим их сильные и слабые стороны и соответствующим образом уладим все наши дела. Когда Драконий Трон будет в безопасности.
— Делай, что должна, — устало сказал король Форил, глядя на беззвучно уснувшего принца, — но не надейся, что я буду скрываться вечно. Моё место — во главе моего королевства, и я не стану прятаться лишь потому, что дворец — или город, или страна — стали небезопасны.
— Ваше величество, — поспешно сказала Глатра, — я бы никогда не стала предполагать…
— Глатра, ты всегда так и делаешь, — с весёлой ухмылкой ответил Форил. — Я знаю. Я наблюдал за тобой. Только не надо мне тут превращаться в нового Вангердагаста.
Не успев остановить себя, Глатра изрыгнула ругательство, от которого жрецы заморгали, а старшие рыцари оскалились.
Затем, похолодев, она низко поклонилась, чтобы добавить:
— Ну конечно нет, ваше величество, — затем развернулась и выбежала, не встречаясь глазами с королём.
Когда она исчезла, Форил вздохнул, потянулся за вином и пробормотал:
— Бурные деньки, в самом деле.
Снаружи охраняемой комнаты, будто по сигналу, раздался приглушённый грохот.
— Король мёртв! Они убили короля Форила и порубили его на мелкие кусочки!
— Кто его убил?
— Все высоконосые — лорды Глубоководья, который встречались с ним на этом Совете! Бросились на него, все до последнего человека!
— Ну, я слышал, что он жив и здоров, и привёл наёмников, чтобы покромсать лордов, прежде чем они смогут хоть пальцем его тронуть!
— Замолчите оба! Не было никакого цареубийства, королевской семьи это вообще никак не касается! Это дворяне схлеснулись с дворянами — они по-прежнему дерутся по всему городу!
Такими возбуждёнными возгласами обменивались посетители, хлынувшие в «Гуся Судьбы», таверну около порта, не славившуюся преданностью дому Обарскир или подчинением самым низкопоставленным пурпурным драконам.
Не успели они сгорбиться за столами с кружками в руках, оживлённо споря о том, кого видели мёртвым, и кто был убийцей, когда сквозь переднюю дверь ввалился самый громкий и гордый из завсегдатаев «Гуся», толстый меч-капитан в отставке Брорн Рорил. Он истекал кровью, а взгляд его глаз был безумен.
— Обарскиры мертвы! — выдохнул он. — Это гражданская война, сэры! Запирайте дочерей или убирайтесь из Кормира, чем быстрее тем лучше! В Лесном Королевстве — война!
Старший конюх Делькаслов бросил лишь один взгляд на лошадь, котрую Арклет завёл в их конюшни, и ухмыльнулся.
— Где, милорд, вы её нашли? Надеюсь, что вы выиграли пари, а не проиграли!
— Это было самое спокойное из оседланных животных в королевских конюшнях, Бёртланд, — отрезал Арклет, — и скоро оно туда вернётся. Так или иначе, мне необходима возможность остаться наедине, здесь и сейчас, так что если ты не против, отправляйся на кухню за ранним перекусом и скажи им, что это я тебя послал…
Конюший вытер руки о заткнутую за пояс тряпку, окинул Амарун взглядом свеху донизу, и подмигнул лорду Делькаслу.
— Ну разумеется, юный господин! Я знаю…
— Бёртланд, — отрезал Арклет, — ты извинишься перед леди Амарун за то, что собирался сказать, и подумаешь над своим поведением. Посмотри на эту раненную госпожу на лошади! Мы должны позаботиться о ней и обсудить её и наше будущее. Так что выброси все мысли про, хм, любовные свиданья из головы и…
Конюший оглядел привязанную к лошади, обожжённую и бесчувственную Шторм — которая выбрала именно это мгновение, чтобы открыть один мутный глаз, заметить его, одарить тёплой улыбкой и серьёзным подмигиванием. Принявшись изучать её путы, он оглянулся на Арклета, потом на Амарун, сова посмотрел на Шторм, снова на Арклета.
И подмигнул.
— И в самом деле, юный господин! — воскликнул он. — Я плохо о вас подумал! Я думал, у вас всего одна подружка, а у вас тут две доступные девки! Не говоря уже про бонда…
— Бёртланд! — взревел Арклет. — Уходи! Больше ни слова! Убирайся!
Конюший торопливо ушёл, но не настолько быстро, чтобы оказаться за пределами слышимости, прежде чем захихикать.
Амарун следила, как он идёт через сад.
— Похотливый старый козёл, — сухо прокомментировала она.
— Я… мои извинения! — торопливо произнёс Арклет. — Это было непростительно! Я…
— Не должен об этом беспокоиться, — сказала им Шторм, выгибаясь, насколько позволяли верёвки. — Потому что времени у тебя нет. Эл… дошёл до предела и какое-то время будет блуждать в безумии. Мне немногим лучше. Так что вы по большей части сами по себе.