— Ко мне, друзья! Я отведу вас туда, где никто не сможет найти или следить за вами!
— На это не рассчитывайте, — яростно прошипела Глатра, поднимаясь на колени. — Эта дура с толстым черепом вместо мозгов не смирится так легко с поражением.
В тёмном проходе за дверью что-то заклубилось — и Алусейр стрелой влетела обратно в комнату, нацелившись прямо в голову боевой волшебнице.
Лишь чтобы остановиться прямо перед её лицом.
— Глатра Баркантл, — прошипел призрак, — Кормир в опасности! Королевству необходимо, чтобы ты повзрослела немедленно! Подумай об этом.
Затем принцесса пропала, не оставив ничего, кроме пустого воздуха у Глатры перед носом.
А за этим воздухом — группку смущённых мужчин в мантиях и доспехах, старательно избегающих её взгляда, пока Глатра поднимались на ноги.
Глатра неожиданно обнаружила, что готова зарыдать.
— Нет! — завизжал Марлин Грозозмей, широко распахнув глаза в ужасе и замахав мечом на тирана смерти. Парящий Клинок сверкнул и ударил, погрузившись в прогнившие пластины, которые при жизни чудовища были прочны, как латы пурпурных драконов.
Созерцатель содрогался от каждого удара, заставляя качаться многочисленные перекрывающиеся точки зрения Мэншуна, когда его глаза крутились и качались.
На мгновение всё смазалось, и в голову ударила тяжёлая боль. Чёрный огонь, как же он устал!
Зрение прояснилось, обзор снова сфокусировался. Второй тиран ухватился за Чашу и только что врезался в борющегося лорда сзади. Помещение было слишком маленьким, чтобы созерцатели могли эффективно сражаться…
Но неловкий удар сработал; меч вылетел из руки Грозозмея. Мэншун использовал ухватившегося за юношу тирана, чтобы отбросить Марлина в сторону, придавив его, когда лорд обмяк и попытался соскользнуть на пол, чтобы поползти к мечу. Второй тиран подхватил меч.
Теперь назад, прочь из особняка Грозозмеев, ко мне.
В погреб Сронтера… так устал…
Дым как-то попал сюда вместе с тиранами? Нет… Тогда что это за фиолетово-серый, тяжёлый туман, что повис в его разуме? Нарастающая боль…
Мэншун остстранённо осознал, что утратил контроль над одним из тиранов. Чудовище неподвижно повисло у стены погреба. Мэншун видел его со своего места на полу, полу, который шатался под ним, медленно, как палуба корабля, где он стоял много лет назад, сражаясь с неторопливыми волнами Лунного моря…
Слишком много. Он пытался контролировать слишком много существ за раз. Бурлящий ужас Сронтера, холодный, мёртвый груз двух созерцателей-нежити, и всё это — поддерживая ясновидящие сферы и сотворяя многочисленные телепорты, подпитывая заклинания, висящие в ожидании активации… слишком много. Поток ужаса Грозозмея одолел его, на сей раз вырвал разум лорда за пределы мастерства древнего вампира, истощил его…
Бэйнова блевота, в конце концов у него тоже были пределы.
— Сарк и луррук, — выругался он усталым шёпотом, глядя, как над головой вращается потолок. Грозозмей убегал.
Лордишка вырвался из-под державшего его тирана, но Мэншун из последних сил пока ещё сохранял над чудовищем контроль. Если Грозозмей попытается навредить человеческому телу Мэншуна, тот сможет бросить тирана на юношу, или преградить его тушей разъярённому юному лорду путь к истощённому лорду-вампиру…
Или, если придётся, он мог принять форму тумана — но в последний раз, когда он так поступил, ещё под именем Орбака в Западных Вратах, так много его магических пут угасло и пропала такая внушительная часть ментальной власти над другими, что он потратил почти семь сезонов, восстанавливая лишь половину этого; остальное возврату не подлежало.
Так что это было крайней мерой.
Ооох, его голова…
Меч и чаша лежали на полу погреба под вторым, неподвижно парящим в воздухе тираном. Расплывающимся взглядом Мэншун увидел, как юный лорд хватает их.
С мечом в руке, Марлин Грозозмей на миг устремил бледное, испуганное лицо к Мэншуну, а затем развернулся и бросился по лестнице из погреба вверх.
Мэншун лежал на холодных камнях, слушая, как утихает грохот сапог юного лорда. Он был слишком истощён и почти лишился сил, чтобы предотвратить побег Грозозмея.
В лавке наверху воцарилась тишина. Ни грохота, ни дыма… лишь неподвижность.
Значит, его пешка сбежала — до поры — и забрала с собой два предмета синего пламени.
Мэншун вздохнул. Будущий император Кормира очевидным образом перетрудился.
Он позволил исчезнуть своей власти над последним тираном и смотрел, как тот парит с обвисшими глазными отростками. Если бы боль просто угасла, чтоб её…
Наверху раздался слабый скрип двери и звон колокольчика. Затем повелительный женский голос, слегка задыхающийся, но набирающий пронзительную громкость — и приближавшийся.
— Хозяин? Алхимик! Мастер Суронтур, или как-тебя-там! Ау-у-у! Есть здесь кто-нибудь? Продавец! Про-да-вец!
Из-за двери в углу погреба, где томились в плену алхимик и благородный лорд Кормира, раздался приглушённый шум — Иммаэро Сронтер пытался открыть запертую дверь.
Губы Мэншуна насмешливо изогнулись. Ну разумеется. Алхимик очень хорошо знал, что Нечелсея Саммартаэль не выносит ожидания.
— О-они говорят это повсюду, сэр! Конечно, всегда ходят самые безумные сплетни, но сейчас все кричат об этом! Благородных лордов перебили, король Форил мёртв, и королевство в состоянии войны!
Лорд Ирлин Стоунстейбл замотал головой.
— Всё это сразу не может быть правдой! Брорин, твой слуга любит заложить за воротник?
С дальнего края заставленного графинами стола в главной приёмной особняка Стагхэвен мрачнолицый хозяин отрицательно покачал головой.
— Эрельд один из старейших и самых верных слуг Виндстагов, — почти жестоко провозгласил он. — Умный, предусмотрительный и достойный всяческого доверия. Если он утверждает, что в городе так говорят, значит, ты можешь быть уверен, что в городе так говорят!
— Холарк! Этого ещё не хватало! — выругался Стоунстейбл, осушая свою флягу и откидываясь на спинку кресла, чтобы посмотреть на слугу, как будто тот был меняющим обличье чудовищем, на глазах отрастившим клыки и когти.
Виндстаг неожиданно повернулся к пожилому сенешалю в одном из своих резких перепадов настроения.
— В состоянии войны? — проревел он в напуганное лицо старика. — Ты уверен?
— Достоин он доверия иль нет, — пропыхтел знакомый голос, прежде чем напуганный Эрельд смог произнести хоть слово, — но уж я-то в этом уверен, как пурпурный дракон!
Лорд Мелласт Ормблейд, с красным лицом, задыхаясь от бега, проковылял мимо слуги, чтобы рухнуть в свободное кресло и выдохнуть:
— Правда, всё до последнего слова! Многих дворян убили — гологрудая танцовщица из клуба, похоже, одержимая призраком легендарного Вангердагаста! Король цепляется за жизнь, несмотря на, кажется, три или четыре пронзивших его меча — а Хандрагон жив, это наверняка — но многие из дворян старой крови напуганы или разгневаны достаточно, чтобы мы уже были в состоянии войны!
Снаружи раздались стук копыт и громкое ржание протестующей лошади. Прежде чем кто-либо смог встать и отправиться посмотреть, в чём дело, внутрь влетел лорд Сакраст Хандрагон.
— Резня во дворце, дюжина лордов старой крови мертвы, остальные кричат о восстании, и есть новости ещё похуже! — мрачно провозгласил он.
— Хуже? — недоверчиво взревел Виндстаг. — Куда уж хуже?
Хандрагон схватил графин и начал пить, не обременяя себя бокалом.
— Прямо сейчас я едва не переехал семейных слуг Грозозмеев, — ответил он, с грохотом обрушив графин с остатками вина на стол. — Они бегают по улицам, утверждая, что лорда Марлина и большую часть его домашних в особняке Грозозмеев прикончили неизвестные.